Остывший кофе

В реальность вернуло хлопанье крыльев голубей, потревоженных какой-то опасностью, видимо голодной кошкой. Впереди мама с малышом. Тот капризничает, хныкает, мама пытается как может его успокоить. Школьников и след простыл.

А знаешь, у нас бы с тобой могли быть очень красивые дети. Дети, а не воспоминания.

Спешно оглянуться — значит, словно вернуться домой. Разница только в том, что не удастся, как ни старайся, перешагнуть порог. Будешь стоять у дверей, заглядывать, пытаясь разглядеть хоть что-то среди неясных очертаний теней, будешь чувствовать тот же самый запах, чего-то очень вкусного, готовящегося на плите, услышишь знакомый голос, но к сожалению так и не увидишь того, кому он принадлежит. Будешь топтаться у порога, стучать в дверь, звонить в звонок, звать, но никто не подойдёт. Все свои как будто дома. И ты тоже там, среди теней, а не у косяка двери стоишь понуро. Незваный гость из мира взрослых, насквозь провонявшегося дешёвым одеколоном.

Я устал, невыносимо устал искать смысл в чём бы то ни было, особенно там, где его быть не должно в принципе. Устал переоценивать свои возможности, полагаясь единственно на упрямство, несвойственное мне прежде. Устал медлить раз за разом перед тем, как войти в пустую квартиру, в которую опостылело возвращаться, словно этот то место, от которого надо бежать без оглядки, если только не хочешь сойти с ума. Устал мириться с теми вещами, с которыми нахожусь не в ладу с ещё сознательного возраста, которые не желаю принимать как должное, но мирюсь, то ли потому, что нельзя иначе, то ли от трусости. Устал ждать всегда пустой трамвай, как будто он ходит единственно для меня одного. Устал от вечного недосыпа, когда возможность выспаться исключена шумом давящих со всех сторон стен. Устал пить всегда остывшее кофе, приторно-сладкое от большого количества сахара, брошенного по одной только рассеянности. Устал требовать правды уже даже от себя самого! А за окном, как будто нарочно мне, вторит первый снег, бесшумно падая на землю. И думается мне, что я тот снег.

Снег слепит глаза. Я смешно жмурюсь. В глазах — разводы серых пятен. Детский смех за спиной. Скрип в ушах. Оповещение об отрицательном балансе в телефоне. Сухой кашель где-то сбоку. Мой усталый выдох.

Как будто имеет хоть какое-то значение, сколько там осталось до рассвета, который искусно разводит людей по их тесным углам, оставляя не более, чем тень разочарования, но только тень. И в этом его истинная прелесть, блажь, от которой бегут мурашки. Какое дело, как пройдёт потом примирение с совестью, которой неведомы чувства и эмоции? Скольким количеством оправданий удастся загасить её крик, от которого просыпаешься по ночам, словно от плохого сна? Какое дело, кем мы останемся друг другу? Даже если это и будет последняя встреча, то что это меняет? И разве последняя встреча не оставялет всегда чувства незавершённости, от которого все эти терзания, метания, всклоченность? Всё это будет уже после, а потому не будет иметь никакого значения! Да, всё что у нас сейчас есть — только ложь. Но разве она не прекрасна? И разве она не единственная, в чём истинно нуждается любовь?

И не только любовь, но и сам человек. Ложь нам жизненно необходима. В одной только фразе ''Всё будет хорошо'' тонны её. Груз, от которого можно избавиться, но без которого идти станет ещё невыносимее. Без которого сам путь не будет иметь никакого смысла.

На остановке ко мне подошёл молодой парень и попросил закурить. Я отрицательно помотал головой. В его взгляде тупое разочарование, затем хищный блеск, и вот он снова смотрит по сторонам, ищет потенциальную жертву. Я же жду трамвай.

Отношения, даже самые благополучные, это всегда взведённый курок. Помнить об этом, значит уже многое сделать друг для друга.

Почему я только сейчас это так ясно осознал?! Тогда мне любовь казалась непреходящим состоянием. Каждый день с мыслью друг о друге. Каждый день делать ещё один маленький шаг навстречу, и одним только этим шагом как бы отрезать всё, что осталось позади. Расстояние между нами всё ближе, а позади глухая стена, и есть только один путь — навстречу. Как оказалось — не один. Сотни. Тысячи извилистых путей, где вязнут не ноги, но сердце. Нету почвы под ногами. Одна пустота.

Я немного пошатнулся, стоя в переполненном трамвае, когда вырвался из плена мыслей. Поймал странный взгляд одной бабульки. Та видимо подумала, что я пьян. А может ещё что похуже. Как только трамвай остановился, я поспешил сойти. И пусть не моя остановка. Лишь бы не ловить на себе этот взгляд.

Домой возвращался вовсе без мыслей. Смотрел исключительно перед собой. Дома набрал ванну и лёг отмокать. Потом заснул.

Разбудил телефонный звонок. Какой-то социологический опрос. Спешно бросил трубку, едва пробубнев ''Не нужно''. Мир вокруг стал надоедливым насекомым, комаром, что пищит да пьёт кровь. Прибить бы его, да только проку от этого никакого. Пора уже начать жить иначе. Познакомиться с кем-нибудь. Попробовать снова. Я уже не так глуп, чтобы идти на поводу у эмоций. Глядишь, выйдет что путное.