Страница 390 из 402
Я ступала по лестнице, пристально следя за ее шагами и готовая в любую секунду схватить ее под руку, и обдумывала ее слова. Что значит, она хочет домой? В дом этого монстра, в дом Джека?
- Сначала ты должна выпить немного чаю, Леда, - попросила я, улыбнувшись ей.
- Нет, Кая, - она была не менее настойчива, чем я, - ты не понимаешь.
Опять эти слова. Опять эти страшные слова.
- Давай спустимся, - предложила я невозмутимо.
Когда мы остановились у подножия лестницы, я повернулась к Леде и спросила:
- Что произошло? Тебе не нравится в больнице? Тебя обижают? Тебе делают больно?
- Нет, что ты, - она покачала головой, глядя на меня болезненным взглядом. Этот взгляд я видела на ее лице в прошлом, когда она говорила с Джеком. Когда боялась его разочаровать, она всегда выглядела доверчивой и запуганной, словно белый кролик, который знает, что ему уготована печальная участь.
- Что случилось? – повторила я приглушенным голосом, на самом деле имея в виду «Что ты сделала, Леда?». Она продолжала смотреть на меня грустным взглядом, и, внимательно присмотревшись к ее лицу, я поняла, что это не просто грусть. Леда действительно выглядела другой. В ее глазах, похожих на осколки красивого стекла, в котором отражается лазурное море, появилось смирение.
- Я хочу домой. Вот и все. Отвези меня домой.
Я прикрыла веки, стараясь унять внутри дрожь от волнения и поднимающегося к мозгу страха, что все плохо. Посмотрела на Леду секунду спустя, и снова наткнулась на этот взрослый, смиренный взгляд.
- Кая, отвези меня, пожалуйста, домой. Мне неспокойно.
Что это значит?
- Я вновь видела его.
Мои руки потянулись к ее плечам неосознанно – чтобы защитить, чтобы сжать в объятиях, чтобы стиснуть ее кожу и заставить, наконец, увидеть правду: Джек Стивенсон мертв!
- А что дома? – спросила я, надеясь увидеть в ее лице сомнение или неуверенность. Но Леда все еще смотрела на меня тем взглядом, от которого холодели ноги даже в шерстяных носках. Таким взглядом, будто она знает, что творит и, по ее мнению, поступает правильно. Но я-то знала, что ничего не правильно. Что-то в ней нарушено.
- Дома спокойно.
Почему она сразу не пошла туда? Может, испугалась? Или может, забыла, где живет? Или хотела меня увидеть первее?
Я провела пальцами по волосам – корни болели, кожа горела огнем.
- Хорошо, - приняла я решение, и Леда просияла, а затем обняла меня за шею.
- Спасибо, Кая, я знала, что ты сделаешь это. Ты ведь обещала.
Я улыбнулась, но по инерции, потому что Леда не видела. Я чувствовала, что не контролирую выражение лица, полностью погрузившись в тревожные мысли и сомнения. Взглянула наверх, на лестницу, почти желая увидеть Ноя, но затем вновь посмотрела на Леду, ожидающую от меня дальнейших действий.
- Идем. Я взяла ее за руку, затем подвела к шкафу, стоящему в прихожей, и достала оттуда свое пальто. Накинула его Леде на плечи, застегнула все пуговицы, а затем замотала на ее шее шарф и натянула на голову шапку. Она рассмеялась, отмахиваясь.
- Да хватит уже! Ужасная шапка. Колется вся.
Прекрасный смех. Прекрасные слова. Прекрасная девушка.
Я попыталась унять дрожь в пальцах, когда надела пуховик из шкафа, но смогла застегнуть молнию лишь после третьего раза. Затем достала из вазочки, стоящей в прихожей, ключи от машины, и кивнула Леде:
- Идем.
Она вышла на лестницу и счастливо вдохнула зимний воздух, глядя на спящий под снегом палисадник и ели вокруг особняка Харрингтонов. Она выглядела счастливой. Я пристально следила за ней, и вдруг испытала сильное чувство дежавю.
- Как ты смогла сбежать из больницы?
Леда удивленно посмотрела на меня.
- Никак. Меня выпустили.
Я никак не отреагировала на ложь. А она, выглядя более нормальной и здоровой, чем пять минут назад, вновь посмотрела на палисадник.
- В январе у меня день рождения.
- Я знаю, - сказала я.
Почему она сказала, что ее выпустили? Она лжет мне или себе?
- Поехали домой, Кая, - решительно сказала она, сбегая по заснеженным ступенькам вниз. Я хотела крикнуть ей быть осторожнее, но не крикнула, вместо этого бросившись следом.
Мое сердце все еще тревожно билось в груди, предчувствуя нечто нехорошее. Под ногами хрустел снег. Свежий воздух резанул глаза и на секунду заморозил мысли в голове. Но затем Леда оскользнулась на камне, и все кошмары вернулись назад. Я подхватила ее под локоть, испугавшись.
- Ты как?
- Хорошо, - улыбнулась она.
Когда мы забрались в салон маминой машины, на меня вновь нахлынули мысли. Если бы тогда, в сентябре… если бы тогда все было иначе, Леда бы села в машину не к Джеку, когда он закопал меня в земле, а в эту машину… и я бы привезла ее домой и познакомила бы с мамой… И все было бы хорошо…
Я прочистила горло и посмотрела на Леду, а она глядела восторженным взглядом в окно. Ее настроение менялось с катастрофической скоростью – минуту назад у лестницы она вырвала мое сердце из груди, а теперь вновь вложила его в грудь с наивной детской улыбкой.
- Я так люблю зиму… - прошептала она, стягивая с волос шапку и разматывая шарф.
- Почему? – спросила я, выезжая из гаража на дорогу. Двигатель гудел приветливо и задорно, совсем не соответствуя обстановке. Я посетовала, что не оставила Ною записку о том, где я, если он вдруг проснется до моего возвращения, но, слившись с декабрьским ветром, отбросила эту мысль.
- Не знаю. Я люблю снег. Много снега. Чтобы нельзя было охотиться, - прошептала она на выдохе, все еще глядя в окно. Последнюю фразу она сказала скорее для себя, чем для меня, но я все равно посмотрела в сторону пассажирского кресла.