Страница 376 из 402
Я никогда не сомневалась и сразу принимала решения. Может не всегда правильно. Сомнения отнимают время. У меня его итак не осталось. Как он не понимает даже сейчас, когда смотрит внутрь меня, когда стал частью меня и моих мыслей, что мне здесь больше нечего делать? У меня никого не осталось, я убивала людей, и я… потеряла всю свою семью. Если там, за границей, есть что-то другое, кроме страха и боли, я хочу туда. Я хочу уйти вместе с Ноем. Я люблю его. И я просто устала. Он всегда повторял, что я просто человек. Но я не просто человек. Я не человек. Я нечто большее. И худшее.
- Это пустой разговор, - заключила я, и Ной отвел взгляд. – Мы просто зря тратим время. Я умерла впервые в две тысячи двенадцатом, и ты не смог забрать меня лишь потому, что я не закончила свою цель. И я вновь умерла в сентябре. И попросила меня вернуть лишь за тем, чтобы спасти Леду Стивенсон. Это итог, Ной, и ты сам это знаешь. Я не стану просить тебя нарушить правило. – Я немного подумала, и приглушенным тоном добавила: - Дориану ты тоже предложил такую сделку?
Внешне он не отреагировал, когда я задала этот вопрос. Лишь взглянул на меня, и этот взгляд был красноречивее слов. Он ничего ему не предложил. Он ни о чем его не просил. Потому что не мог нарушить правило ради него. Но ради меня – да.
- Нельзя делать выбор.
- Я знаю, - ответил он, продолжая выглядеть хладнокровным. Отпустив меня, он сказал: - Я буду на кухне, - и ушел.
Я пять минут стояла у зеркала, глядя в отражении на распахнутую дверь, в которую заглядывал свет из коридора. Не могла поверить, что Ной ушел. Не могла поверить, что ему больнее, чем мне. Я еще не умерла окончательно, но он уже паникует. Не может смотреть на меня. Не может находиться со мной в одной комнате.
Я почувствовала, что глаза наполняются слезами и горло сдавил болезненный спазм. Но я не двигалась. Я хотела пойти вслед за ним, но не знала, что сказать, чтобы его утешить. Потому что я не хотела погружаться в это. Не хотела погружаться в предчувствие скорой смерти. Не хотела признаваться Ною, что мне тоже страшно, ведь ему станет только хуже. Если сейчас, когда я пытаюсь держаться, он думает над тем, как обойти правило, что случится, если я скажу ему, что боюсь?
Рядом с ним я старалась думать только о том, какая я сильная. О том, что на земле меня больше ничего не удерживает. Там, за границей, будет лучше, - думала я, позволяя Ною улавливать мои мысли. Но на самом деле я не знала, что там. Что со мной случится, окажись я наедине с собой?
Я не знаю…
Что со мной случится там, в загробном мире? Почему Ной так отчаянно пытается оставить меня здесь, задержать на месте, бросить? И что, если он прав? Вдруг я изменюсь?
Я сфокусировала взгляд на своем отражении. Обычная одежда: майка, спортивные штаны и вязаные носки. Длинные волосы свисают ниже талии. Я вспомнила, что Джек отрезал волосы Леды, чтобы она перестала быть привлекательной для парней. Мои родители заставили меня бережно ухаживать за волосами, чтобы не лишиться девичьей привлекательности, потому что они видели, кто я на самом деле.
Пусть Ной тоже увидит.
Я откинула волосы на спину и вышла из комнаты.
Он сидел на рабочем столе и смотрел в окно. Плечи ссутулены, волны волос упали на глаза и в свете лампы кажутся золотыми, будто мед. Затем он посмотрел на свои руки, на шрамы Ноя Эллисса на запястьях, и не заметил, как я подошла. А может притворился, что не заметил, чтобы не реагировать на мое приближение.
Я остановилась перед ним, лицом к окну, и сказала:
- Посмотри на меня.
Нехотя он оторвал взгляд от ногтей и посмотрел в мое лицо. На его собственном лице – равнодушие и смиренность.
- Ты меня видишь?
Брови Ноя тут же сошлись на переносице, демонстрируя подозрение.
- Что ты хочешь сказать?
- Ты читаешь мои мысли?
- А ты хочешь, чтобы я прочел их?
- Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?
Повисло молчание, в течение которого Ной выглядел все таким же невозмутимым, но я чувствовала: это маска. За ней скрывается что-то темное, и мрачное, и грустное. Очень грустное. Он скорбит.
- Да, - наконец сказал он. – Хочешь, чтобы я сказал, о чем ты думаешь?
- Нет, - я покачала головой. – Я хочу, чтобы ты сказал, что я чувствую.
В горле вновь встал комок, но я проглотила его, держа глаза широко открытыми.
Ной вглядывался в мое лицо, будто читал книгу и с трудом мог разобрать буквы. Или не понимал смысл предложений.
- У тебя идет кровь.
Я не сразу поняла, о чем он говорит, даже подумала, будто он имеет виду, что мое сердце болит так, будто идет кровь. Лишь спустя секунду посмотрела на руку и увидела на повязке крохотное пятнышко. Когда я вновь обратила взгляд на Ноя, он смотрел мне в глаза.
- Тебе больно. – Он сказал это без предупреждения, но я не показала, как удивилась. Два удивления подряд – плохой знак для меня. – Тебе до смерти больно, так, что иногда ты опускаешь руки и целую минуту думаешь о том, чтобы уйти от борьбы. Боль и страх – твои основные чувства. С ними ты живешь так долго, что уже не помнишь, как не бояться. – Он говорил безжалостно и правдиво. – И ты привыкла. Это большую часть. – Он лишь на секунду отвел взгляд, и когда я почувствовала, что могу дышать, он вновь схватил меня за горло безжалостным голосом. Взгляд, в котором только что я видела подтаявшую воду, покрылся новой толстой коркой льда. Он запечатал меня под собой, и я не стала бить кулаками в прозрачную поверхность, потому что сама попросила. – В остальное время ты пытаешься решить, что для тебя значит смерть. Думала, можешь меня обмануть? – спросил он без капли интереса. – Нет. Я Смерть и меня никто не обманет. Я знаю, что ты мечешься между двумя путями, между жизнью и смертью. Между раем и адом. И не знаешь, какой сделать выбор.