Страница 338 из 402
Я опять умерла, но почему-то сидела за рулем маминого автомобиля.
- Кая, - услышала я за своей спиной голос Джорджи и бросила недоверчивый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что мне не чудиться и она действительно там. Джорджи и в правду сидела на заднем сидении. Ее кудрявые каштановые волосы как обычно торчали во все стороны. Я поправила зеркало, чтобы лучше видеть сестру, и словила ее довольный взгляд.
- Что, Джорджи?
- Сегодня я решила, что стану врачом.
- Почему же?
- Ну… - протянула девочка задумчивым голосом, - сегодня на уроке музыки у нашей учительницы лопнула струна на гитаре и ударила ее прямо в нос! Представляешь?! Ей было так больно, что она заплакала. А я не могла ей помочь.
Гм. Я не знала, что ответить на это, поэтому сказала, что мне очень жаль ее учительницу, и, если Джорджи хочет стать врачом, пусть хорошенько подумает над этим.
Я произносила все это, на задворках сознания чувствуя настоящую боль от настоящей раны в груди, которая была нанесена настоящим охотничьем ножом. Все было настоящим. Кровь. Боль. Мой вспоротый живот. Вот только Леда Стивенсон была ненастоящей.
Это все осталось в реальности, а здесь, в мамином автомобиле рядом с Джорджи, я почувствовала себя в безопасности.
Я решила, что пока умираю, могу насладиться новым воспоминанием, которое при таком удобном случае выпорхнуло из волшебной коробки в моей голове. Голос Джорджи, запах ее шампуня, доносящийся от волос, запах шкурок от мандаринок в бардачке (мамина работа), запах новых учебников для подготовки к экзаменам… я хочу чувствовать их. Не заплесневелые обои на стенах детектива Дина. Не его трупный, разложившийся запах. Я хочу слышать гудение автомобиля и голос Джорджи, а не жужжание мух, похожих на жужжание мобильного телефона, стоящего в режиме вибрации. Я хочу чувствовать на языке запах мандаринок, а не металлический привкус своей крови.
Я осторожно вздохнула, и втайне порадовалась: крови не было.
А что, если я просто умру? – вдруг подумала я. Вот так – безболезненно и спокойно? Буду катить вместе с Джорджи на мамином автомобиле и разговаривать о будущей профессии сестры, буду мечтать об Аляске, о книгах, которые хочу прочесть… и больше никакой боли. Никакой борьбы. Нет ни Леды Стивенсон, ни Криттонского Потрошителя, ни Неизвестного. Нет смерти. Ничего нет.
Это не так уж и плохо, - решила я, притормаживая на светофоре. На город опускались уютные сумерки. Небо казалось холстом, на который художник обильно вылил темно-синюю краску и где-то смешал ее с белым – это уличные фонари горят вдоль дороги.
- Ной Эллисс сегодня был в нашей школе, и я видела, как вы разговаривали.
Я получила от Джорджи болезненный удар под дых. Конечно, она не представляла, какой эффект ее слова оказали на мое сознание, но я все вспомнила. Его улыбку. Ямочки на порозовевших от смущения щеках и прищуренные глаза. Он сказал, у него аллергия на орехи, прямо как у меня. Он сказал, что завтра переборет передо мной страх и подсядет за мой столик.
Я поежилась на сидении, сжав руль обеими руками.
Я не хочу быть здесь.
Я не хочу это помнить, потому что эти воспоминания приведут к другим. Звенья цепочки тесно скреплены между собой, и Ной Эллисс – сладкий десерт перед обжигающей пыткой.
Я вжала педаль газа в пол и зажмурилась.
Отовсюду послышались возмущенные сигналы машин. Крики людей: «Проезжай!» и «Горит зеленый!». Вновь сигналы.
- Я не хочу здесь быть, - громко и отчетливо сказала я, зажмурившись.
- Ты можешь быть где угодно.
Я резко распахнула глаза и посмотрела в сторону Ноя, сидящего на соседнем пассажирском сидении. Раньше его там не было, но теперь - вот он, такой же, как и всегда. Все в той же, знакомой мне, домашней одежде: в шортах с бананами, шерстяных носках, зеленой толстовке фирмы «Найк» с капюшоном. В руках он держал большой полупустой пакет разноцветных мармеладок в форме животных.
- Забери меня отсюда, Ной. – Мой голос принадлежал мне шестнадцатилетней. Голос испуганной девочки. – Забери меня, пожалуйста.
Он закинул в рот целую жменю мармеладок, едва не облизав ладонь, и произнес:
- Просто сверни на другую дорогу, Кая. Ты сама можешь выбирать. Это же твоя коробка воспоминаний. Выбери то, которое нужно.
- Я просто не хочу быть здесь. Мне ничего не нужно, - поспешно сказала я, дрожа от страха и ужаса. Я посмотрела через ветровое стекло, и увидела, что машина уже стоит не на дороге, заполненной автомобилями, внутри которых раздраженные водители ругали меня разными словами. Сейчас БМВ был окружен дымом и запахом гари. Он проник сквозь выбитые стекла, стал оседать на стенках горла смрадом горящих тел, с рвением вырезал кровавые узоры на глазных яблоках.
Ной покачал головой:
- Нет, Кая, это не так работает. Ты здесь потому, что у тебя возникли вопросы. А найти ответы ты можешь только в своем прошлом. – Он наклонился, прикоснулся к моей щеке своей рукой, от чего я дернулась, помня, что там следы крови Леды Стивенсон, и затем поцеловал в лоб с улыбкой. – Перед смертью жизнь всегда пролетает перед глазами, помнишь?
Мое сердце забилось быстрее.
Я не хочу.
Но коробка, в которой хранились воспоминания, уже была открыта. Ящик Пандоры извергал наружу ужасы прошлого, в которых я участвовала, но которые начисто позабыла. У меня было слишком много ужасов, чтобы помнить их все. Но они хранились на самом дне ящика. Пыльные и старые. И вот, когда щелкнул замок и откинулась крышка, они разом вынырнули наружу. Яркие кошмарные детали обнажились.