Страница 73 из 109
Марта задумчиво слушала стук Анжеликиных каблучков и не спешила открывать дверь, но дверь открылась сама, недвусмысленно приглашая войти.
Первой через порог шагнула Анна Юрьевна, сразу следом за ней Пётр Ильич.
Марта с удивлением отметила, что Анна Юрьевна спокойна и уверена в себе. Вошла в огромный, мрачный каменный подвал, освещённый факелами, вставленными в специальные держатели на стенах и с нарисованной на полу вписанной в круг пентаграммой с символами по пяти углам пятиугольника, словно в квартиру потерпевшего – мало ли чем он увлекается…
Пётр Ильич вошёл, подозрительно оглядываясь. Чувствовалось, что ему хочется идти первым, если уж всё равно нужно, и, прежде чем войдёт Анна Юрьевна, самому во всём разобраться или хотя бы понять, нет ли тут опасности – обстановка в помещении очень способствовала таким мыслям. Но было видно, что Пётр Ильич понимает, что это не его мир, что ему просто позволили быть рядом с Анной Юрьевной. Просто позволили… И, если он сейчас проявит свой характер, его уберут. А допустить этого он не мог. Ведь, хоть мир и чужой, но если вдруг Аннушке будет угрожать опасность, то он, если будет рядом, сможет заслонить её собой, а если его рядом не будет, то даже и не узнает… Поэтому Пётр Ильич посматривал по сторонам и не отпускал руку Анны Юрьевны.
Остановились перед пентаграммой, не торопясь переступить черту, тем более, что сегодня все линии светились холодным фосфорным светом.
Марта с Полиной встали по обе стороны от Анны Юрьевны и Петра Ильича.
– Надеюсь, пыток никаких не будет? – едва слышно заметил Пётр Ильич.
Но в пустом помещении с высокими арочными потолками тихий шёпот усилился эхом.
– Не будет! – раздался насмешливый голос Огненной ведьмы Блейзы.
Ректор вышла из-за широкой колонны, поддерживающей свод. Она была в длинном чёрном балахоне с капюшоном. Марта узнала её по голосу и манере двигаться и говорить, хотя голос и исказился эхом.
Следом за ректором вышли ещё три человека и встали рядом с ней. Они несли толстые витые свечи. Такая же свеча была в руках у Огненной ведьмы Блейзы.
Неожиданно входная дверь позади Марты хлопнула и в кабинет магических обрядов вбежал Серафимович – тоже в чёрном балахоне, капюшон сбился назад. Декан приостановился, приводя себя в порядок и успокаивая дыхание, потом прошёл вперёд и встал между двух групп. Марта со странным удовлетворением отметила, что он тоже не заступил за черту.
Балахоны скрывали лица, и Марта вглядывалась и пыталась понять, кто те, трое? Агафья Тихоновна, Февронья Статс, Виолетта Марковна? Вероятно… Но что-то в позах и манере двигаться подсказывало ей, что это не они. Или всё-таки они?
Пока она размышляла, из-за колонны вышли ещё люди и принялись выстраивать внешний круг, послышалось тихое пение, тоже усиленное эхом.
«Странно, – услышала Марта мысль Полины. – Когда была лекция Серафимовича, эхо так не усиливало его голос»
«Точно! – мысленно ответила Марта. – Интересно, что они хотят сделать?»
«Не знаю…» – Полина пожала плечами, и это выглядело странно – как будто она в своих мыслях и далеко от реальности.
«Я думаю, они попробуют пробудить силу Полины» – послышалась мысль Анны Юрьевны.
Марта с Полиной вздрогнули и уставились на неё.
«Извините, девочки, не знаю, как, но я ваши мысли слышу, – мысленно сказала Анна Юрьевна и добавила: – Думаю, нам не стоит привлекать внимание к этой маленькой способности. Не надо всем знать, что мы можем вот так общаться».
Марта была полностью солидарна с Анной Юрьевной. Полина тоже согласилась, что мысленное общение лучше оставить в тайне.
«Интересно, – мысленно спросила Полина, – А преподаватели могут слышать, как мы думаем?»
Анна Юрьевна с интересом посмотрела на стоящих по ту сторону пентаграммы и ответила:
«Думаю, нет. И это может быть нашим преимуществом. Всё не так, как…»
Додумать мысль она не успела. Внешний круг был замкнут, пение усилилось и по залу поплыл тонкий розовый аромат.
Серафимович поднял руки, широкие рукава скатились, оголяя часы. Марта смотрела на этот предмет – чужеродный в подвале с нарисованной на полу пентаграммой и чуть не пропустила момент, когда вслед за нарастающим пением линии начали светиться сильнее.
Пение и всё усиливающийся аромат роз сдавили виски, Марта почувствовала тупую головную боль, по коже пробежал озноб. В глазах у неё помутилось, создалось ощущение, что пентаграмма пульсирует в такт Мартиному сердцу и зовёт её ступить во внутрь. Не сильно, но настойчиво.
Негромкий стон выдернул её из этого мутного состояния. Марта глянула в ту сторону, откуда он раздался, и увидела, что Пётр Ильич мучительно переступает с ноги на ногу, а пол у него под ногами раскалился… На лице мужчины было неподдельное страдание и решимость. Тем не менее, Пётр Ильич не отпускал руку Анну Юрьевну, хотя видно было, что он испытывает сильные мучения.
Марта не успела ничего сказать или как-то привлечь внимание преподавателей, как Анна Юрьевна с усилием, граничащим с остервенением, принялась рвать подол своего платья. Он не поддавался, и женщина с отчаянием дёргала его.
Ничего не выходило – платье было на редкость прочным.
– Ну пожалуйста! – с отчаянием в голосе взмолилась Анна Юрьевна, и ткань поддалась.
Оторвав подол и разорвав его на две примерно равные части, Анна Юрьевна склонилась к ногам Петра Ильича и обернула его ступни… Закрепила так, чтобы можно было ходить и ткань не падала.