Страница 9 из 56
Глава 3
Обратно до города доехали на рельсоходе. На мосту через реку Коул хотел было распрощаться, но Рин вдруг замялся:
– Слушай, может, ты меня проводишь?
– Давай!
Должно быть, встреча с шайкой Рензика слишком уж впечатлила друга. Кроме того, Коулу нравился Светлый город, где по пути всегда можно было покрутиться у витрин дорогих часовых лавок и полюбоваться через стекло.
Вдвоём они перешли мост (полиц на посту зыркнул на Коула, но промолчал: ребятню с Тёмной стороны тут не жаловали). Улицы светлобережья, вызолоченные закатом, дышали сонным вечерним теплом. Аккуратные дома под черепичными крышами, тротуары-лесенки и кованые ограды садов – всё такое непохожее на тесные лабиринты по ту сторону реки.
– Я всё же не пойму, – задумчиво говорил Рин. – Зачем в «пузырь» машину целиком сбрасывать? Проще ведь камень из двигателя выкрутить, и туда бросить!
– Можно, – согласился Коул. – Только треснутый камень опасно вытаскивать, вдруг рванёт! Да и вообще, машины, в которых камень «потёк», они вроде как заражённые: подвергшиеся временной нестабильности, во! Безопасней всю сбросить.
– Ага, с водителем – бр-р! А как думаешь, почему там темно?
– Это физика. Мне Гай рассказывал. В общем, свет – он же поток частиц, да? Этих… фаэтонов.
– Фотонов.
– Угу. Они от всего отражаются, потому мы и видим. А в остановленном времени ничего ведь не движется – и фотоны тоже! Значит, и света там быть не может.
За разговором они свернули на очередную улочку. Во многих домах окна уже были закрыты ставнями – люди в Светлом городе могли себе позволить ложиться спать пораньше. Улица заканчивалась у кованых ворот в низкой каменной ограде, за которой зеленели кроны деревьев. Арку ворот украшал ажурный герб, уже почти раскрошившийся от ржавчины.
За стеной раскинулся сад – заросший и запущенный, как настоящий лес. Вдалеке над деревьями вздымались черепичные крыши старого особняка. Древесные кроны сплетались над узкой аллеей от ворот, похожей на коридор в гуще листвы.
– Спасибо, что проводил… и вообще, – Рин обернулся к Коулу. – Зайдёшь?
– Не, мама на ужин ждёт. Пойду я…
– Дитя! – прервал их скрипучий голос. Из боковой аллеи показалось плетёное кресло-каталка, которое толкала сзади немолодая грузная служанка В кресле ссутулилась древняя старуха с пышной седой причёской и обрюзгшим лицом; иссохшие руки покоились на укрытых пледом коленях.
– Дитя, ты снова сбегаешь из дома, – продребезжала старуха, подслеповато щурясь на Рина сквозь очки. – К тому же, вместо урока музыки! Что я говорила тебе о пунктуальности?
– Виноват, тётушка, – смиренно склонил голову Рин. – Вы, тётушка, изволили говорить: «Распорядок дня есть первый признак благовоспитанного человека».
– Видимо, говорила зря. А это что за оборванец?
– Это Коул, графиня. Я его уже как-то приглашал.
– Не помню такого! – отрезала графиня. – Тебе не подобает связываться с низким людом. Я запрещаю тебе водиться с этим… Хаулом, так и знай! А теперь иди же, не опоздай к уроку. Ох, у меня снова разыгралась мигрень… – старуха прижала к вискам сухие пальцы. Служанка развернула кресло и укатила вглубь парка.
– Не бери в голову, – сказал Рин. – Ты же её знаешь.
– Ещё как, – кивнул Коул. – Ладно, бывай: тебя музыка ждёт!
Рин скорчил страдальческую гримасу, вывалив язык, и ребята расхохотались.
На прощанье они хлопнули друг друга по рукам, и Рин зашагал по аллее к дому: маленькая фигурка под зелёными сводами. И в памяти Коула вдруг всплыл день, когда они познакомились…
***
Особняк на окраине принадлежал какому-то аристократическому роду, и одно это отпугивало от него воров. Красть у «знатюков» считалось гиблым делом. Говорят, они на все свои вещи ставят алхимические метки: сопрёшь такую, и полицейские хронисты возьмут твой след. Тогда исправительными работами не отделаешься – депортация, а то и на север сошлют…
– Тише ты! Услышат! – цыкнул Коул, когда Гвид зацепился рукавом за ветку и с треском её обломал. Мальчишки пробирались сквозь заросли, давно не знавшие ножниц садовника. Ветви лезли в лицо, хватали за одежду, но выбираться на открытое место было опасно.
– Кто услышит-то? – боязливо шепнул Гвид. – Вы ж сами говорили, тут только сторож на воротах.
– Мало ли кто! – не оборачиваясь, властно отрезал Рокк. – Ещё ра-аз шум поднимешь, Гвидеон, назад пойдёшь! Один.
Да, за кражу из дома аристократов сурово карали. Но мальчишек с Тёмной стороны это не остановило. Во-первых, дом считался давно заброшенным: из всей охраны – лишь пара отставных полицев на воротах, да обленившийся старый пёс. А во-вторых, они и не собирались красть – забраться в сад уже подвиг! За такое даже ребята с Плотин их зауважают.
Мальчишки продрались сквозь кусты и вышли на поляну. Это был задний двор; справа под низкой каменной стеной было свалено какое-то барахло, скрытое в траве. А прямо перед ними поднимались кирпичные стены особняка, увенчанные тёмно-серыми крышами.
Ребята задрали головы, разглядывая дом в невольном почтении. Многие окна были заколочены досками, другие зияли тёмными провалами. Плющ и дикий виноград заплели стены от земли до самых крыш.