Страница 280 из 398
Проспав почти до ужина, я проснулась вполне бодрой и здоровой. В животе бурчало, напоминая нерадивой хозяйке, что неплохо бы перекусить. Торопливо одевшись, побежала в столовую. С кухни доносились восхитительные запахи. Я нетерпеливо поёрзала на стуле и позвонила в колокольчик, но никто не появился. Когда я собралась было уже пойти на кухню и спросить почему не накрывают в столовую вплыла Боргхильд.
Красивое платье, гордо выпяченная грудь, высоко поднятая голова, застывшее высокомерие на лице, связка ключей горделиво поблёскивающая на поясе. Фу-ты, ну-ты! Сама новая дэжа пожаловала к моему столу. В её обществе я тут же ощутила себя жалкой попрошайкой.
— Госпожа желает ужинать? — насмешливо приподняв смоляную бровь, спросила меня Боргхильд.
— Желает, — не менее высокомерно ответила я.
Дэжа хлопнула в ладоши и один из слуг принёс поднос, на котором стоял кувшин с водой и стакан. Он поставил всё это передо мной и поклонившись удалился, не поднимая на меня глаз. Я с недоумением покосилась на кувшин. Это что ещё за нововведение. Раньше воду на стол не подавали.
— Ваш ужин, — просветила меня Брогхильд.
— Ээээ… Это шутка?
— Господин сказал, не желает есть в моём присутствии, пусть голодает. Похоже, он считает, что вы слишком отъелись за его счёт.
Невольно покосилась на дэжу, которая была раза в два толще меня.
— Что ж худеть, так худеть, — бодро согласилась я и налив полный стакан демонстративно осушила его до дна. Поставив стакан на место, вежливо поблагодарила за вкусный ужин, ушла к себе с гордо поднятой головой.
Гордость-гордостью, а есть хотелось безумно. Пошарила по карманам, нашла пару горстей сухариков. За неимением ничего другого с аппетитом схрумкала их и улеглась спать.
На завтрак мне подали тот же кувшин. На обед и ужин я не спускалась. Не хотелось унижаться. Герду попытавшуюся прорваться ко мне с подносом еды завернули прочь и наказали. Это мне по секрету шепнула Сигрун. Мою горничную каждый раз обыскивали, когда она поднималась ко мне в комнату. Конечно, стоило разозлиться, может даже закатить грандиозный сандал, но сил даже на полноценную истерику не было.
Всё что мне оставалось ― это ждать пока вернётся всадник и надеяться, что к этому моменту, я буду ещё жива. Первых три дня вынужденной голодовки мучилась ужасно. И проблема была не только в еде, точнее её отсутствии.
Мне запретили свободно передвигаться по дому, устраивать посиделки, заходить на кухню и… выходить на улицу. Очевидно, опасались, что сбегу. Я бы попробовала, но угроза всадника продать Герду связала меня по рукам ногам. Боргхильд прямо перед моим носом демонстративно закрыла на ключ дверь в библиотеку, перекрыв для меня последний источник избавления от скуки, терзающей меня не меньше, чем голод. Короче, я оказалась вновь заперта в своей каморке.
Чтобы не сойти с ума от голода, а ещё больше от безделья, я стала зазубривать наизусть всё, что успела внести в мою тетрадь и медитировать. Медитация оказалась отличным средством, чтобы отвлечься от голодных спазмов желудка и выйти на новые виражи просветления. Энергия бурлила во мне мощным потоком. Теперь Сигурд точно бы мной гордился. С каждым разом я погружалась всё глубже и глубже, но и выходить из этого состояния мне становилось всё сложнее и сложнее.
На четвёртый день мне стало легче. Чувство голода притупилось, желудок смирился и уже от громкого возмущённого воя, перешёл к едва слышному мяуканью. А может это вообще было ворчание Варда.
Каракал пришёл, как всегда, неожиданно. Он пропал за день до нашей ссоры с рессиром. Наверно, бегал охотиться. И вот Вард заявился ко мне посреди ночи и потребовал, чтобы его впустили. Я с трудом сползла с кровати и открыла дверь. Котяра довольно муркнул и тут же улёгся поверх одеяла. Прогонять его не было ни сил, ни желания. Я покорно вытянулась рядом и запустила руки в его густую шерсть. Так приятно ощущать рядом с собой чьё-то живое тепло.
Сигрун не позволяли задерживаться в моей комнате ни на секунду дольше положенного. Ей категорически запретили со мной разговаривать и пока она находилась в моей комнате, в дверях маячил специально приставленный слуга. Я начинала медленно сходить с ума. Силы стремительно покидали меня. Оставлять дверь открытой мне не хотелось, мало ли, что ещё взбредёт в голову сбрендившей от полученной власти дэже, а каждый раз вставать, чтобы открыть её, мне становилось всё труднее. Вард появился очень вовремя.
Я почесала каракала под челюстью, погладила тёмно-коричневые ушки с кисточками на концах и попросила:
— Не подпускай ко мне никого кроме Сигрун или Герды, ладно?
Каракал заурчал чуть громче, и я закрыла глаза, погружаясь в блаженно полузабытьё.
Где я была? Что со мной было? Не знаю.
Я парила высоко-высоко среди облаков, потом пролетала над величественными горами, спускалась в узкие ущелья, любуясь диковинными рельефами созданными гениальным зодчим ― природой, опускала руки в кристально чистые и обжигающе холодные горные ручейки, отдыхала на крохотных полянках, покрытых самым лучшим ковром в мире, сотканным из шелковистой травы и горных цветов, а потом отправлялась дальше.
Иногда я слышала настойчивый зов Деллинга, но не откликалась. Даже если гнев и обида уже покинули меня, говорить с ним не хотелось. Я сбегала при малейших поползновениях выйти на контакт. Сделав несколько попыток, он отступил и оставил меня в покое.
А дальше… Широко раскинув руки, подобно величественной птице, я медленно парила над раскалённой пустыней, удивительно прекрасной в своём застывшем безмолвии. Сколько невообразимой силы таилось в её глубинах. Я опускалась на обжигающе-горячий песок и впитывала её подобно живительной влаге, растворяясь в окружающем пространстве, брала и отдавала частицу себя, а потом поднималась и летела дальше.