Страница 273 из 398
Мы добрались до дворца в рекордно короткое время. Стража, отлично зная моего спутника, пропустила нас без лишних формальностей. Прямо на лестнице нас уже ждал брют с очень уставшим и озабоченным лицом. Он махнул нам рукой, и мы поспешили за ним. Как ни странно, по дороге мы почти никого не видели. Казалось, дворец разом обезлюдел. Нас встречали пустые коридоры и огромные залы, в которых звенящую тишину нарушали лишь наши шаги.
Перед личными покоями королевы нам было велено подождать.
― Вы давно здесь служите? ― спросила я Нотта.
Мне нравился этот молодой офицер. Несмотря на то, что он мог уйти и не торчать рядом со мной в пустынном зале, мужчина предпочёл остаться. Хотя я чувствовала, что ему здесь некомфортно.
― Несколько лет. Ммм, … госпожа, могу я задать вопрос? ― спросил он нерешительно.
― Вы уже задали.
Нотт растерялся. Он смущённо покраснел и переступил с ноги на ногу.
― Давайте ваш вопрос, ― сжалилась я над беднягой.
― Кто научил вас такой странной манере ездить на лошади? ― ошарашил он меня.
Я ожидала любого вопроса, но только не этого. Весело улыбнувшись, я честно ответила:
― Никто. Я вообще не умею ездить верхом.
Нотт вытаращил глаза и уставился на меня, как на чокнутую, что, возможно, было не далеко от истины. Всё-таки, когда тебя столько раз лупят по голове, это не может пройти бесследно. Дверь в покои королевы приоткрылись и, брют пригласил меня войти.
В личных покоях кюны было очень тепло, я бы даже сказала, жарко. Здесь царил полумрак и оглушающая тишина, в которой хриплое дыхание королевы слышно было очень отчётливо.
Рунгельд сидела в огромном кресле, прикрыв глаза, будто дремала. Но это было ошибочное впечатление. Раздирающая боль, которая терзала её измученное тело не давала бедной женщине ни секунды, чтобы расслабиться. Её лицо выглядело постаревшим и измученным. Даже воздух в комнате был пропитан болью и страданием. Я осторожно опустилась на скамеечку у её ног.
― Здравствуйте, суррина Рунгельд, дайте мне ваши руки, ― попросила я тихо.
Королева вздрогнула, открыла налитые болью глаза и слегка всхлипнула.
― Алекс, … наконец-то. Боль вернулась и, кажется, она стала ещё сильнее.
― Почему вы не позвали меня раньше?
― Я думала, справлюсь.
Сколько гордости… Изнуряющая не прекращающаяся боль даже самых стойких порой ставит на колени. Эта мужественная женщина не сломалась.
Рунгельд протянула мне свои обезображенные артритом руки. Когда-то они были очень красивыми и изящными с маленькими, идеальной формы ладонями и длинными тонкими пальцами. А теперь пальцы разбухли, их покрыли характерные шишки, нежная кожа стала похожа на старый пергамент.
Мне удалось успокоить боль, и на этот раз я пошла дальше, проникая глубже в ткани.
― Что ты сделала? ― с изумлением спросила королева, разглядывая свои покрасневшие ладони. Шишки на пальцах стали почти незаметны, и кожа приобрела более здоровый цвет. ― Как тебе это удалось?
― Это трудно объяснить, ― устало вздохнула я и, прислонившись головой к её креслу, на секунду закрыла глаза.
― Фрейя, дитя моё, ты совсем белая.
― Всё имеет свою цену, суррина.
Королева несколько минут внимательно меня разглядывала. Я чувствовала, как её участие резко сменилось глухой стеной отчуждения. Лицо королевы стало спокойным и величественным. Кюна отдалилась, ясно давая мне понять, что душевная близость ушла, сменившись обычной вежливостью. Она королева, а я её подданная.
― Что ты хочешь получить за моё исцеление?
― Ничего, ― пожала я плечами, ― вы давно расплатились по всем счетам.
― Интересно как? ― насмешливо спросила она, недоверчиво меня рассматривая из-под нахмуренных бровей.
― Подарили мне жизнь, а выше этой цены нет ничего.
Лицо женщины подобрело, и складочка между бровей разгладилась. Она взяла мои руки и легонько погладила.
― И потом нет никакой гарантии, что болезнь не вернётся, ― устало добавила я, не желая скрывать от неё правду.
Если бы она не продолжала держать мои ладони, то я не почувствовала бы, как она вздрогнула. Внешне королева выглядела совершенно невозмутимой.
― Это угроза? ― слегка приподняла она изящную бровь.
― Ни в коем случае, скорее предупреждение. Скажите, вы давно болеете? Когда появились первые симптомы?
― Мне, кажется, всю жизнь, … ― устало вздохнула женщина.
― Пожалуйста, попытайтесь вспомнить, это важно.
― Ну, хорошо, всё началось, когда я вышла замуж и приехала сюда. Сначала всё было хорошо. Я родила трёх замечательных принцесс. Мы, конечно, мечтали о сыне, но… Ещё во время моей первой беременности у меня начали иногда болеть руки, я чувствовала покалывание в пальцах и лёгкое жжение, это не причиняло мне особых неудобств и со временем всё проходило. Первый приступ случился, когда моей младшей дочери было пять. Мы пригласили целителя, некоторое время боль не беспокоила меня, а потом вернулась вновь. Потом появились эти безобразные шишки. Я не могла больше появляться перед подданными без перчаток. Приступы повторялись всё чаще и чаще, превратив меня почти в затворницу. Свою боль я срывала на окружающих и стала невыносима даже для самой себя.
― Вы получали какие-нибудь травмы рук? Может быть, в детстве?
― Да, … как-то отец подарил мне чудесную кобылку. Она была великолепна, но очень норовиста. Мне не разрешалось садиться на неё без присмотра, но как многих своевольных и избалованных детей, меня только раззадорил запрет на то, чего мне хотелось. Однажды, я пробралась на конюшню… Дело кончилось тем, что я сломала несколько пальцев на обеих руках. Отец продал лошадь… и мою старую няньку за то, что она не уследила. Пожалуй, это было самым страшным наказанием для меня. Я очень любила эту простую, добрую женщину.