Страница 231 из 398
Еле передвигая ноги, я с трудом вышла из камеры. И дело было не только в том, что я совершенно окоченела. Изо всех сил сжала зубы, чтобы не завыть, завизжать от ужаса.
Меня подхватили под руки и поволокли, возможно, эти ребята были добросовестными работниками, или скорей всего, им просто не хотелось возиться со мной дольше, чем было необходимо. Вы наверно думаете, что я мужественно шла на костёр, выпрямив спину, с гордо поднятой головой? Жаль вас разочаровывать…
Я путалась в собственных ногах, по щекам безудержным потоком лились слёзы, тошнота подкатывала к горлу, хотя желудок был пуст. В Асгарде хороший ужин перед смертью, наверное, не полагался. Единственное, на что у меня хватило сил и воли ― это не взмолиться о пощаде, да и то, потому что знала ― бесполезно. Почти у самого выхода я споткнулась, и меня вывернуло прямо на сапоги охранника. Он, конечно, не пришёл в восторг, а злорадное ржание дружков привело, его в ярость и он от души врезал мне по лицу. Щека онемела. Я почувствовала, как лопнула губа и по подбородку тоненькой струйкой побежала тёплая кровь.
«Ах ты, гад», ― разозлилась я. ― «Ну, стошнило от страха, так вы ж меня сволочи ни за что убить хотите. Ещё таким варварским способом. Мне лавры Жанны Д’Арк и даром не нужны». Я слизнула с губ кровь и смачно сплюнула на второй сапог:
― Для симметрии, ― заметила я и ядовито ухмыльнулась, глядя в лицо взбешённого охранника.
От моей наглости он сначала окаменел, а потом занёс надо мной пудовый кулак. «Вот и всё», ― мелькнуло у меня в голове. Но судьба решила, что рано. Один из тех, что волок меня, рявкнул:
― Отвали, Одд!
― Она мне на сапог плюнула!
― Да хоть насцала. Отвали, я сказал.
― Кто ты такой, чтобы отдавать мне приказы?! ― возмутился Одд. Его небритая рожа пошла пятнами от возмущения.
― Тот, у кого мозги, в отличие от тебя не пропиты. Идиот, ты же убьёшь её.
― Что, Мари, ведьму пожалел, да?
― Да мне начхать на неё.
― А чего ж ты тогда волнуешься о её здравии?
― Я о нашем здравии пекусь, придурок. Если девчонка умрёт до того, как попадёт на костёр, лид1 и его сумасшедший дружок с нас шкуру сдерут. Так что лучше посторонись, пока я тебе башку не оторвал.
― А я добавлю, ― проворчал напарник Мари.
Одд скривился, но нехотя отступил, пропуская во двор.
Мы вышли из каземата, я невольно зажмурилась и застыла в проёме двери. Кто-то из моих конвоиров так наподдал мне под зад, что перелетев весь двор, я рухнула почти у самой кучи веток, сложенных для костра. Охранники, которые столпилось во дворе, одобрительно заржали и заулюлюкали. Они были похожи на стаю воронья, слетевшегося на лёгкую поживу.
И тут до меня дошло: они все собрались здесь, для того, чтобы насладиться тем, как меня будут казнить. Единственное, чем я могла отомстить этим «людям» ― это не дать им того, ради чего они не поленились прийти сюда. Сделав над собой неимоверное усилие, я встала, выпрямилась и обвела всех пристальным взглядом. Многие из мужчин вдруг стушевались и замолчали. Устало вздохнув, чуть прихрамывая, я сама пошла к костру. Этот мир окончательно достал меня.
Мне любезно поставили лесенку, чтобы удобнее лезть на костёр.
― Спасибо, ― поблагодарила я молодого охранника, поддержавшего меня за локоть, чтобы я не споткнулась.
Он смутился и покраснел. Мужчина достал верёвку и стал привязывать меня к столбу. Я закрыла глаза и стала молиться, чтобы господь дал мне силы умереть с достоинством. Не успел охранник закрепить последний узел, как во двор ворвались вооружённые люди.
Двое мгновенно забрались по лесенке, отпихнули открывшего от изумления рот охранника и споро меня отвязали. Мужчины дружно подхватили за локти и стащили мою безвольную тушку вниз. Меня тут же окружили плотным кольцом.
Бальдр, показавшийся мне при свете ещё более толстым, надменно задрав свой хищный нос и большим пивным пузом с красным от возмущения лицом, что-то сердито выговаривал высокому воину, очевидно, командиру, ворвавшихся людей. Рядом с ним с перекошенной от злости физиономией стоял Ульв.
Молодой воин, одетый в шикарный, дорогой кафтан, не стал спорить с лидом. Он молча сунул толстяку под нос какой-то свиток и сделал знак своим людям. Во двор въехала телега с сеном, на которую меня тут же бесцеремонно швырнули, как ненужную тряпку. Телега, развернулась и, проехав через широкую арку, выкатилась на улицу.
Моя вспыхнувшая было надежда на освобождение, стала потихоньку угасать. Никто со мной не говорил, а когда я попробовала задать вопрос, на меня так гаркнули, что я предпочла заткнуться и просто ждать, чем всё закончится. Мы пересекли несколько подвесных мостов и проехали две или три террасы, прежде чем телега остановилась. Двое воинов вытащили меня из телеги и втолкнули в дом. Я осмотрелась и с изумлением обнаружила, что нахожусь в кузнице. В помещении никого не было, и я устало опустилась на стул.
Наверно я слегка задремала, потому что когда открыла глаза, то увидела, как меня в упор разглядывает огромный волосатый мужчина. У него была густая тёмная грива волос, как потом я заметила, доходящая до середины лопаток, стянутая в хвост. Его борода начиналась почти от самых глаз, оставляя свободной только полоску губ, и была заплетена в аккуратную косичку. Голые, мускулистые руки, спину и грудь, то же покрывала довольно густая тёмная растительность. Первый раз я увидела такого волосатого человека.
― Шуба вам, наверно, ни к чему, ― вдруг брякнула я, вместо «здравствуйте».
Он удивлённо приподнял широкую тёмную бровь и усмехнулся.
― Это ты что ли ведьма?
― Говорят, что я.
Мужчина весело хохотнул.
― А ты что говоришь?
― А какая разница, всё равно никто не слушает.
Кузнец ушёл вглубь кузни, но тут же вернулся. Он зажёг больше света и опять принялся меня рассматривать.