Страница 222 из 398
Пришла в себя я уже в своей комнате. Открыла глаза и с тоской осмотрела её.
― Алекс, … ― подскочил сидевший возле кровати Асмунд.
― Что, … что…
― Что случилось?
Вместо ответа я моргнула.
― А хель его знает. Ты была на базаре и почувствовала себя плохо. Когда Болли принёс тебя, у меня от одного вида твоей безжизненно свесившейся руки, чуть удар не хватил. Ты целые сутки была без сознания. Целитель сказал, что никогда ещё такого не видел. Тебя, будто выпили. По энергетике, ты ближе к трупу, чем к живому человеку.
Я безразлично кивнула и отвернулась. А дальше, … дальше меня скрутила сильнейшая депрессия. Достал меня этот мир окончательно и без поворотно. Я хотела домой, где всё привычно и понятно. Там осталась куча проблем, но я знала, как с ними справиться, а здесь… Чем больше я узнавала Деллинг, тем больше понимала, как мне невероятно, просто сказочно повезло встретить Тора в проклятом лесу.
Несколько дней, Асмунд, Хейм и Ванги, пытались меня растормошить, но я всё глубже и глубже погружалась в колодец отчаяния. Даже понимая, что сама себя убиваю, ничего не могла с собой поделать. Мысль о скорой смерти ничего не затронула в моей душе, лишь оставила оглушающую пустоту полного равнодушия. Дальше почти ничего не помню.
Я открывала глаза, надо мной тут же склонялся то Асмунд, то Ванги. Они пытались меня накормить, но всё, что я могла в себя впихнуть ― это немного воды. Меня рвало даже от запаха еды. Асмунд всё больше приходил в отчаяние. Ванги уговаривал, ругал, но я не могла стряхнуть с себя оцепенение, а если честно, то и не хотела. Я лежала совершенно безразличная ко всему. У меня больше не было сил и желания не только двигаться, но и жить. Я слабела с каждым днём потихоньку угасая. Асмунд с Ванги уговаривали, умоляли, но на меня ничего не действовало.
Однажды я открыла глаза и увидела напряжённое лицо Асмунда прямо напротив меня. По моим ощущениям, было очень поздно.
― Почему вы не спите?
― Алекс, солнышко, наконец-то заговорила. Я боялся, что ты уйдёшь от меня, так и не проронив ни словечка. Алекс, малышка, только не так, пожалуйста, не рви моё старое сердце.
Я кивнула и тут же отключилась. Не знаю сколько я была в полу бреду. Очнулась от того, что меня кто-то бесцеремонно тряс. Моя голова болталась из стороны в сторону, как у болванчика, и, если бы у кровати была спинка, тут бы мне и пришёл конец.
― Кьяр! ― раненым медведем взревел Асмунд. ― Отойди от девочки. Я дал тебе разрешение взглянуть на неё и ничего больше. Выметайся!
Лэр похоже плевать хотел на вопли Асмунда и встряхнул меня ещё сильнее. «Кажись хрустнул позвонок», ― отметила я и с трудом разлепив ресницы, равнодушно уставилась на искажённое от ярости лицо Кьяра. Странно, злость, застывшая на его лице, абсолютно не портила совершенство его черт, скорее наоборот.
― Прекрати это немедленно, слышишь? ― заорал он на меня, как только заметил, что я смотрю прямо на него. ― Алекс, с той рабыней все в порядке, понятно?! Я выкупил и её и сына, с ней всё хорошо. Глупая гусыня, не смей умирать из-за какой-то рабыни.
― Бедная девочка, ― хрипло пробормотала я. ― Зачем вы это сделали? Вам мало игрушек для развлечения, а у вашей жёнушки закончились груши для битья?
― Не угадала. Знаешь, малышка, ― Кьяр наклонился к так низко к моему лицу, что я почувствовала запах его одеколона и смогла рассмотреть каждую ресничку, ― сейчас я испытываю огромное желание сделать такую грушу из тебя. Я с трудом держу себя в руках. Не искушай. Твою драгоценная рабыня сейчас у Мары.
Я устало вздохнула и отвернулась.
― Асмунд, если вы меня хоть немного любите, гоните его в шею. Терпеть не могу лжецов, тем более буйных.
Кьяр выругался так, что смог пробиться сквозь моё равнодушие и я невольно покраснела. Держу пари, больше всего на свете ему хотелось придушить меня. Видимо, чтобы удержаться от искушения, мужчина вылетел из моей комнаты, как ужаленный.
― Девочка, ты не права. Зря ты его обидела. Он действительно выкупил несчастную и её малыша.
― Ну и что? Она рабыня… Что проку сменить одного хозяина на другого. Кьяру рано или поздно надоест играть в благородство, и он снова её продаст. Её или ребёнка…
― Уже нет. Кьяр дал ей свободу, а Мара взяла её к себе дэжой.
― Кем?
― Ну это что-то вроде главной по хозяйству.
― А… экономкой.
― Наверно. Мара с ума сходит по детям. Женщина она вспыльчивая и очень ветреная, но сердце у неё доброе. Поверь, Мара позаботится о них обоих. Короче, Эрика, так зовут бывшую рабыню, велела тебе передать, что вечно будет молиться о тебе богам.
― Понятно.
― Малышка, может ты поешь? У тебя на лице опять одни глаза остались.
― Не знаю, … может быть, … не хочу.
― А чего ты хочешь? Ты только скажи, я из-под земли достану.
― Домой, ― ответила я и тоскливо вздохнула. ― Я хочу домой.
В следующий раз, когда я открыла глаза, у моей постели на стуле дремал торговец пряностями.
― Рауд, вы? ― удивилась я.
― Очнулась? Ну, слава богам! Ох, и напугала ты нас. Несколько дней в бреду провалялась.
― О чём бредила? ― спросила из вежливости.
― О каком-то Торе, Вёлунде. Ты плакала и звала то маму, то Элю, а ещё Гая просила отправиться к чёрту.
― Да? Сомневаюсь, что он послушается, ― устало вздохнула я и снова закрыла глаза.
― Эээ, нет, хватит с меня. Я будто труп караулю. Алекс, поговори со мной, ― умоляюще попросил Рауд.
Тут хлопнула дверь и вскоре в мою комнату ввалился Хейм, обдав меня морозным воздухом.
― Наконец-то! Ещё немного и мы отправили бы тебя на жертвенный костёр.
― Что за мир, ― вздохнула я тоскливо, ― Все, кому не лень так и норовят меня в огонь сунуть.