Страница 7 из 15
– Про то, что вы спрашивали… Император, после смерти дяди, конечно расстроился, но довольно быстро взошёл на престол, попутно соблюдая все законы, кодексы, писанные и неписанные правила, – словом, всё, как и полагается настоящему Императору. Это вы и так наверняка знаете. Сразу же он начал издавать указы о… да вы и об этом тоже слышали. А вот не так давно… Что же, пришло время наконец-то перейти к тому, за чем я, собственно, к вам пожаловал. Предупреждаю сразу: это дело чрезвычайной важности. Не далее как пят… уже шестнадцать дней назад его Величество Император Глеб, после скрупулёзного изучения отчётов о состоянии дел на Северо-Западном фронте, провёл со своими ближайшими советниками тайное совещание, на котором довелось присутствовал и вашему покорному слуге. Поскольку мне по долгу службы приходится бывать в совершенно разных местах, то… В общем, Императору Глебу требовался всё повидавший, преданный человек, который смог бы подтвердить или опровергнуть все возможные слухи. После окончания, признаться, довольно длительного обсуждения, Император оставил меня и сказал:
– А тебе, Всадник, я поручаю особую миссию. Тебе предстоит доставить написанный мною указ лично лорду Отертонскому, и никому другому. В нём будет изложено всё, к чему мы пришли после столь длительного обсуждения. Я так же рассчитываю на твоё содействие на Северо-Западном фронте, Антоний выделит тебе людей. Да-да, ты останешься там, Я так решил. Как только начнёте – сражу же отошлите гонца, но подробностей в письме не сообщайте, лишние слухи нам не нужны… Ты меня понял?
Затем Император вручил мне этот, простите, немного запачканный в дороге пергамент, украшенный Имперской восковой печатью.
И с этими словами, Всадник достал из-под чудом не намокшего плаща сложенное в несколько раз Императорское письмо.
Старик протянул крепкую, костлявую руку, и быстро схватил снежно-белый листок. Солнце уже вставало, и утренние лучи развеяли таинство ночи. Властитель Севера, избавившись от воска грязным ногтём, развернул письмо и целиком погрузился в чтение. Он щурил глаза, приближал и отдалял письмена, по нескольку раз перечитывал строчки и хмурил и без того испещрённый морщинами лоб.
– Да, кстати, – Отертонский Лорд оторвался от листочка и пронзительно посмотрел на вновь заговорившего Всадника, – Его Величество Император Глеб просил передать искренний привет и пожелания доброго здоровья любимому дедушке Антону.
Сияющая, по-доброму смущённая улыбка озарило его лицо. В смутном свете зарождающегося дня Всадник отчетливо видел улыбку дедушки Антона, но не сумел разглядеть две слезинки в уголках глаз пожилого человека.
По мере того, как Владыка Отертонский, вечный властитель Севера, углублялся в чтение, улыбка его меркла, черты лица заострялись, а морщины, и так изрядно покрывавшее его лоб, ещё более углублялись. Когда Антоний, дочитав наконец-то до конца, отложил Императорское письмо, то выглядел, мягко говоря, неважно. Какое-то время он посидел молча, затем, тяжело вздохнув, обратился к гостю:
– Так ты говоришь, Всадник, тебе ведомо, что написал здесь Император?
– Да, Лорд.
Антоний задумался.
– Ваша светлость, ну, что вы скажете?
Антоний молчал. Молчание затянулось.
– Ваша светлость?
Владыка Севера положил письмо, встал из-за стола, и медленно подошёл к высокому, узкому окну, в которое уже вовсю просачивалось утро. Долго он смотрел вдаль, долго он пытался разглядеть то, что было ведомо только лишь ему одному. Долго, но безуспешно. Туманны и неразборчивы были очертания северных просторов, Рессевиль и Ледяные Пустоши были скрыты за горизонтом, а протяжённый дикий лес был окутан мраком, полон тайн и сокрытых от взора загадок. Дурные сны ли, упавшее зрение, или же вовсе навалившее вдруг тяжёлое настроение и нерадостные думы были тому причиною, но этим утром он почему-то не мог как прежде любоваться столь родной ему землей и восхищаться полюбившемся за многие годы пейзажем свободных, лихих северных земель. Он тяжело вздохнул.
– Из топей, из чёрных ущелий бесформенный страх восстаёт…
Всадник удивлённо уставился на Северного Лорда. Тот развернулся.
– Знаешь, похоже, Юный Глеб не так прост, как кажется… Он молод, он горяч, он амбициозен. Мой юный друг, на своём опыте я могу подтвердить, что характер, какие-то задатки человека, проявляющиеся в самом юном, в самом беспомощном возрасте, остаются с нами на всю жизнь…
Лорд Отертонский подошёл ко столу и медленно сел обратно. Лицо его ничего не выражало.
– Ты знаешь, Всадник, я по-своему согласен с Глебом. Те времена, когда жители Бурых равнин не спали ночами, вилами защищая свой дом, своё хозяйство, свою деревню, давно прошли… И, безусловно, Великая Стена, десятки лет отгораживающая нас от этих тварей, уже давно устарела… И я считаю решение Глеба, конечно, правильным… Но…
Тут Лорд Отертонский заметно замялся.
– Что «но»? Говорите, Лорд Антоний!
– Но… я боюсь, – несколько виновато промолвил тот.
– Боитесь? Вы? – воскликнул поражённый Всадник. – Как вы вообще можете чего-то боятся? Вы же само бесстрашие, вы же Северный Владыка, вы не можете ничего бояться! Я помню, когда только-только учился, видел вас на коне, рассекающим бескрайние просторы, в одиночку вы боролись против нескольких умертвий. Вы же сами – вечный воин, бесстрашный серебряный огонь, неужели есть хоть что-то, то может вас испугать? Как вы вообще можете бояться?
– А вот представь себе, беру и боюсь. Видишь ли, мой юный друг: Император прав, когда говорит, что с каждым годом на нас нападает всё меньше и меньше мертвецов. Так оно и есть. Однако среди Мглистых болот, среди Гиблых, Проклятых Руин, поселилось нечто… опасное. Думаю, и ты знаешь, какие слухи ходят о Стрэртонских огнях, я уж не говорю о страшных тварях с крыльями и большими глазами, которые порой терроризируют наши северные рубежи. Когда я…
– Светлейший, позвольте. То, что вы сейчас упомянули – всего лишь домыслы. Даже если в этом и есть какая-то доля истины, вреда ваши огоньки или несуществующие чудища приносят гораздо меньше, чем оравы голодных до горячей крови мертвецов. Не думаю, что они опасны. К тому же все небылицы, как правило, повествуют о какой-то чертовщине, о странных явлениях, происходящих только в окрестностях Гиблых Руин… Уж не знаю, действительно ли там что-то есть, или местные очень уж любят травить байки, но на Мглистых болотах совершенно точно всё спокойно, это ясно как день. Там нет ничего из этого! Единственное, что там есть – это остатки наших городов и крепостей, охраняемые ожившими трупами, численность которых постоянно падает. Император Глеб полагает, что если дело и дальше так пойдёт, то очень скоро во всех Мглистых болотах не останется ни одного мертвеца. А знаете, что это значит? Это значит, что в скором времени туда придём либо мы, либо туда придут орки. И чем раньше мы займём заброшенные, населенные лишь пустоголовой мертвечиной крепости, повторяю – НАШИ крепости, тем раньше мы сможем укрепиться, тем раньше мы сможем восстановить разрушенное, тем раньше мы сможем отвоевать своё. Великая Война не закончена, мы…
– Да-да-да, Великая Война не закончена. Как часто мне в былые времена приходилось слышать это от… – начал было Отертонский Лорд, но Всадника было не остановить.
– Или вы хотите, чтобы Стену штурмовали уже не безмозглые мертвецы, а хорошо вооружённые, организованные полчища орков? Сами посудите, если дать им проникнуть в Междуболотск, если дать им укрепиться…
Старый Отертонский Лорд вздохнул. Нет, не то, совершенно не понял его Всадник…
– О Всадник, умерь свой пыл, дай мне вставить хоть слово! – воскликнул он. – Я и так прекрасно всё понимаю, не стоит мне рисовать чудовищные картины предстоящих дней. Я, хоть и стар, но о будущем всё-таки думаю, и не меньше твоего. Представь себе, я даже застал те великие дни, когда люди сходились с орками в смертоносных схватках, такими огромными армиями, которые тебе даже и не снились. Это тебе не нынешние орки с юга, которые ни на что не способны! Я не говорю, что против похода. Пойми же: я просто опасаюсь, что наш поход может разбудить ещё большее зло, чем мертвецы, орки, или даже тролли. Уж слишком тревожные вести приходят порой из глубин Проклятых руин…