Страница 76 из 95
- Каким правилам? И что по мне видно? – изумилась я такому ответу.
- Так по тюремным правилам. На Вас же кроме кандалов, ошейник одет, значит Ваше преступление серьезнее их и, значит, Вы опаснее их. С такими не связываются и слушаются.
От такого я впала сначала в ступор, а потом меня разобрал опять смех. Надо же – я самая опасная преступница. Разубеждать всех, что меня даже и судом не судили, не стала. Рассказывать о себе я никому не порывалась.
С того дня Милка стала помогать и прислуживать только мне. Остальные восприняли это как само собой разумеющееся и не оспариваемое. Милка много рассказала мне о жизни и обычаях своей страны. О географии и истории Западного континента она ничего не знала – не обучена была.
Дорога давалась мне тяжело. Почти за три месяца в пути живот подрос значительно, но я так похудела, что со страхом смотрела на свои руки и ноги. Еще немного – кандалы спадут сами. Одежда висела на мне мешком. Пока о моей беременности никто не догадался, но что будет дальше? Мучил еще немаловажный вопрос – сроки родов. Здесь же нет магии, и как будет развиваться дракончик-младенец? Вдруг придется рожать раньше? Как это отразиться на моем сыне? Вопросы, вопросы… Радовало только одно – мы живы, не все потеряно. Мой Дракон не успокоится, нас найдут.
Пока добрались до места назначения, пришлось и пешком по узкой тропе пробираться, а кучер вел лошадь с повозкой в поводу, чтоб, если лошадь оступится или телега колесом в обрыв попадет, не последовать тоже в пропасть. И под камнепад раз попали, хорошо хоть никто не пострадал. А почти перед самой шахтой в узком ущелье подверглись нападению разбойников – десяток бородатых оборванных мужиков, вооруженных дубинками и ножами, напал из-за камней на наш небольшой караван. Охранники были более опытны в военном искусстве и яростно отражали нападение. Бой длился несколько минут, и видя бессмысленность его, остатки разбойников скрылись в скалах. Преследовать их никто не стал.
Хоть нападение и было отбито, среди охранников оказались двое раненных, да и надсмотрщица наша получила ножом в бок. Её рана оказалась самой серьезной. Я опять бросилась помогать. Пришлось на бинты рвать уже рубашку самой стражницы. Рана была не глубокой и не задела важных органов, но была длинной и перерезала несколько вен, поэтому кровь не останавливалась. Надо было шить, но чем? Спросила у охраны нитки покрепче, иголку и спирт. Принесли, без лишних слов.
Стоящие кучкой каторжанки, глядя на моё желание помочь раненной, принялись роптать о том, что каторжанин не должен помогать своим тюремщикам, это не по правилам, но я так зло посмотрела на них, что причитания замолкли, а стражники загнали женщин в повозку. Я зашивала рану стражнице, а Милка мне помогала, промокая выступающую кровь. Затем мы помогли другим пострадавшим, их погрузили в телегу, и мы отправились дальше. Через два дня наш путь закончился.
Повозки остановились за высоким частоколом, за нами закрылись высокие ворота.