Зимняя сказка

Всю дорогу до замка Элжерон молчал. Решение Маргарет об отъезде окончательно выбило его из колеи. Он даже не мог решить, злиться на нее или нет, ведь когда она уедет, это уже не будет иметь значения. Сани плавно вкатились в ворота замка, когда граф бросил косой взгляд на свою спутницу. Она задумчиво глядела вдаль. Наверно, размышляла о том, как вернется к себе домой, в Лондон, и даже не будет вспоминать об этой поездке, о каком-то графе, живущем далеко от нее, в Шотландии.

Томас подвел сани к самой лестнице, ведущей в замок. Элжерон спустился с них и поднялся к двери. В холле замка было тепло. Приятный запах родного дома, такой уютный и хорошо знакомый. Блестящая паутина под потолком, яркие сияющие светильники. Но атмосфера была какой-то не такой, как всегда. Угнетающей, тревожной. Со стороны кухни вышла Алиса, когда Элжерон уже снял с себя пальто, а Маргарет зашла в холл следом за ним, так и не дождавшись помощи в спуске с саней.

– С приездом, сэр, – взволнованно произнесла горничная.

– Что случилось? – напрямую спросил граф, отдавая ей в руки свою верхнюю одежду.

– Нашей гостье, миссис Кинсрайт, очень нездоровится, – пролепетала Алиса. – Ее служанка…

– Виолетта? – перебил ее Элжерон.

– Да, Виолетта. Она весь день в комнате мисс. Та не выходит, и очень плохо себя чувствует.

– Что?! – воскликнула Маргарет. Она подскочила к Алисе, услышав ее слова, и тут же бросилась к графу. – Пожалуйста, пойдемте, посмотрите, что с ней, скорее!

– Хорошо, – холодно ответил Элжерон.

Девушка побежала на лестницу, поторапливая его за собой, но он шел неспешно. Его осенила одна простая мысль: Филиппина заболела. Ей придется остаться здесь до тех пор, пока не она не поправится, поскольку возвращаться в Лондон в больном состоянии – ужасная идея. И все это время, пока она будет выздоравливать, Маргарет также будет в замке.

– Ну что же Вы еле идете! – с отчаянием в голосе выкрикнула она, подбегая к комнате, где жила ее мачеха. Девушка распахнула дверь, на ходу стянув с себя пальто, и юркнула внутрь.

Элжерон вальяжным шагом зашел за ней следом и прикрыл дверь.

– Добрый день, граф, – произнесла Виолетта, вставая с кресла и откладывая книгу. – Миссис Кинсрайт нездоровится, со вчерашней ночи.

– Понимаю, – кивнул Элжерон.

– Вы можете что-то сделать? – спросила Маргарет. Она села на кровать к Филиппине, укрытой несколькими пледами, и взяла ее за ладонь.

– Маргарет, – слабо пролепетала та, улыбнувшись ей.

– Позвольте взглянуть.

Граф сцепил руки за спиной и подошел к больной, прислушиваясь к ней. Элжерон тут же ощутил, что особой опасности не было. У Филиппины было лишь небольшое малокровие и общее недомогание, вызванное этим. Она выглядела уставшей и крайне бледной. Элжерон, несомненно, мог бы привести ее в чувство, активизировать силы ее организма, и к завтрашнему дню она вновь была бы в норме. И Маргарет смогла бы спокойно уехать, как  она и запланировала.

– Ничего особенного или опасного, – произнес он, отступая от кровати и становясь рядом с Алисой, которая прибежала за ними следом. – Лишь легкое малокровие. Лечится постельным режимом, покоем и правильным питанием. Думаю… дней пять-семь будет достаточно, чтобы силы миссис Кинсрайт восстановились, и она встала на ноги. Моя прислуга предоставит Вам должный уход, – он кивнул Филиппине, поднявшей на него глаза, и она слабо улыбнулась.

– Спасибо, граф… Простите, что доставляю Вам столько неудобств… Старость, понимаете…

– Все в порядке. Поправляйтесь, – ответил он.

Элжерон вышел из комнаты, и следом за ним вышли Алиса и, к его удивлению, Маргарет, чей вид отчего-то был крайне недовольным. Граф повернулся к своей горничной.

– Нагрей, пожалуйста, ванну, – приказал он.

– Для кого? – захлопала глазами женщина.

– Алиса. Для кого? – скрипнув зубами переспросил Элжерон. – Иди и нагрей ванну для меня, Алиса. И живее, я замерз в этой чертовой поездке. Так что пошевеливайся.

Горничная кивнула ему и убежала исполнять указание.

– Зачем Вы нахамили бедной женщине? – выступила Маргарет.

– Я просто отдал распоряжение своей прислуге, – ответил граф, глядя поверх головы своей собеседницы. – Вас что-то в этом не устраивает?

– Очень даже! – возмутилась та. – Например то, что Вы никак не помогли моей матушке!

– Мачехе, – поправил ее Элжерон.

– Матушке! – настойчиво повторила баронесса. – Я видела, на что Вы способны, о, Вы не преминули много раз продемонстрировать мне свои умения, и сейчас внезапно Вы решили, что моя матушка этого недостойна? Не пытайтесь убедить меня, что Вы ничего не в состоянии сделать в случае недомогания и малокровия после того, как на мне же заживляли ожоги без единого шрама!

Элжерон промолчал. С потолка медленно упала паутинка, блеснув в свете одинокого солнечного луча, дотянувшегося сюда из самого окна, и граф подумал, что нужно проверить, как там его Франческа. Она даже не вышла его встретить.

– Это чтобы я не уезжала? – произнесла Маргарет, заставив Элжерона вздрогнуть. – Вы решили пустить все на самотек, чтобы я осталась здесь еще на несколько дней?

– С Филиппиной все будет хорошо. Ей просто нужен отдых. Возможно, на нее повлиял чистый воздух, а может – отсутствие прогулок, ведь все то время, что она была здесь, она сидела в стенах замка. Может, она перенервничала из-за Франчески. А возможно просто также, как и Вы, разнервничалась из-за Вашего положения. В деревнях есть пара фельдшеров, но они не слишком высококвалифицированы, и могут предоставлять только основную срочную помощь. Чаще всего, пока не подоспею я. Но в Абердине живет неплохой врач. Если Вы сомневаетесь в моем диагнозе, я бы мог отправить кого-нибудь за ним, но уже близится вечер. И сегодня воскресенье. Смертельной угрозы для жизни Вашей мачехи нет, так что вряд ли он сорвется из своего дома, бросит семью и примчится сюда, зная, что здесь нахожусь я. Но вот завтра, с утра...