Страница 65 из 138
— И не засыпал в зале лицом в пол, — бессердечно подытожил Питер. Они не были склонны к деликатности, потому что, во-первых, оба были в рабочих фартуках, а рабочим не пристало миндальничать, а во-вторых, они только что разгрузили подводу с досками и переправили их на чердак, вдвоём и без Жака.
— И было-то всего один раз, — сварливым голосом сказал Жак в окно.
— Три, — сказал Питер.
Жак поглядел на Аслана.
— Не спорь с ним, — мягко посоветовал тот. — Я и так уже должен ему пятьдесят франков. Опять. Которые ты должен мне, если по справедливости. Если тебе знакомо такое слово — справедливость.
— Моё сердце разбито, — сообщил Жак.
— Ладно, — согласился Аслан. — Черт с ними, с деньгами. Лишь бы ты был счастлив.
— Я не буду счастлив, — сказал Жак.
— Она тебе ничего не обещала, — сказал Аслан.
— А я ни на что и не рассчитывал, — сказал Жак.
— Плюнуть, растереть и забыть.
— Именно, — сказал Жак и осторожно встал из-за стола. — Я пойду оденусь и подышу на улице, а вы подумайте над вечерними нарядами.
— А что тут думать? — сказал Аслан.
— Никаких мундиров, — твердо ответил Жак, поднимаясь по лестнице.
Питер длинно фыркнул.
— Что? — сварливо спросил Аслан.
— Не далее как вчера, — с нарочитой серьезностью сказал Питер, — я обнаружил на чердаке замечательный сиреневый фрак.
Аслан молчал.
— Но вот беда, — продолжал его друг. — Оранжевая бабочка от этого фрака куда-то запропастилась. Возможно, сердобольные друзья, не желающие мне позора. Но скорее всего моль.
— Хватит болтать, — сказал Аслан хмуро. — Что там надо сколотить на чердаке, ты говорил?
— Я сам сколочу, — быстро сказал Питер.
— Я хочу поучаствовать, — упрямо сказал Аслан. — Выходной всё же.
Питер некоторое время смотрел на него задумчиво, затем произнёс:
— Хорошо. Смотри, вот чертёж.
— Чертёж? — эвакуатор прищурился.
— Да. Чертёж. Спасибо, кстати, за идею. Надо будет разобрать крышу с торца, а внутри чердака застелить те доски вдоль. Сплошным ровным настилом, во всю длину чердака, по центру от края до края, очень ровно.
На листе бумаги были изображены две параллельные линии от края до края.
— Не понимаю, зачем, — признался Аслан, разглядывая рисунок, будто пытаясь найти в нем что-то ещё. — Настил ладно, но почему он только по центру? Зачем разбирать крышу? Ты будешь менять слуховое окно?
— Да, менять, — не задумываясь подтвердил Питер. — А то оно слишком ээээ… узкое.
— Узкое? — переспросил эвакуатор. — А…
— Ты помогать мне будешь или вопросы задавать? — перебил его Питер. — Где-то в саду есть лом, найди его. Жду тебя на чердаке.
Аслан, который только собрался спросить, почему Питер не наймёт специально обученных плотников, лишь постоял молча да и пошёл за ломом. Через пару часов, примерно к обеду, чистый их разум приноровился-таки к грубой, шершавой и занозистой реальности, и оба новоявленных ремесленника начали вполне уверенно попадать по гвоздю, а не себе по пальцам. Дело немного усложнялось тем, что молоток был всего один, поэтому Питер самонадеянно взял топор и некоторое время пытался орудовать им как настоящий мастеровой, и лишь когда слетевший с топорища топор едва не разбил голову его другу, Аслан вежливо попросил его взять молоток, а сам стал на подхвате. Как ни удивительно, но так дело пошло значительно быстрее, и, обедая в безымянном заведении на соседней улице, где у Питера был абонемент, они пребывали в отличном расположении духа.
После обеда дело стало совсем спориться, и вскоре половина была сделана — они положили тот самый загадочный настил, но не успели разобрать кусок крыши, Питер лишь снял «слишком узкую» раму слухового окна. Всё это время королевский эвакуатор внимательным и странным образом приглядывался к грудам барахла, сдвинутым в стороны, будто надеялся увидеть там что-то, но Питер работал совершенно безмятежно, напевал себе под нос, и на подозрительные взгляды своего товарища никак не реагировал.
Премьера мюзикла была в семь, и в шесть часов друзья уже были готовы. Аслан после короткого и отчаянного сопротивления надел-таки фрак, правда, не сиреневый, а черный, в котором он выглядел, по его словам, как обгорелый попугай. В ответ на это Питер и Жак (который, кстати, весь день проспал у себя в комнате, полностью одетый для прогулки и даже с одним башмаком на ноге) дуэтом развили мысль, что посещение светских мероприятий в мундире следует запретить законодательно.