Страница 64 из 138
— Отвечаю сотней, — немедленно откликнулся Питер.
— Друг называется, — сказал Аслан.
В этот момент Жак остановился посреди гостиной. В его левой руке был зажат плакат, явно откуда-то содранный.
— Друзья, — сказал он. — Мы!
— Так, — сказал Аслан.
— Пригла…шены! — закончил Жак. Слово далось ему с трудом.
— Польщён, — сказал Питер. — Аслан, ты польщён?
— Куда? — спросил Аслан.
— В уборную! — ответил Жак. Он бросил плакат на пол, старательно наступил на него ногой и подчеркнуто прямо пошел, действительно, в уборную. По дороге господин свободный финансист весьма причудливо сочетал своё в высшей степени нетривиальное поведение с банальностью оглашаемых им истин. Так, Питер и Аслан узнали, что мир — дерьмо, любовь — обман, и одни вы у меня остались.
— Боюсь, что-то серьёзное, — сказал Питер.
— Да, — сказал Аслан. Он разглядывал плакат, поднятый им с пола. — Давненько он не возвращался домой так феерично. Дня два как минимум.
— Богемная жизнь, — лицемерно вздохнул Питер. — Светский лев.
— Самое ненавистноеееее! — горько орал Жак уже из уборной. — Что может быть между славным, обеспеченным мужчиной и красивой женщиной, так это дррружбаа!
— Ведь дррружбаа! — перекрикивая шум воды, кричал он, — это гаррантия отсутствия плотской любви!
— Гарантия отсутствия, — задумчиво повторил Питер. — Он тоже записывает слова?
— А! — сказал Аслан, переворачивая плакат. — Понял.
— Потому что др-р-ружба-а!!! — на этих словах Жак чем-то грохнул, — эт-та святоэ!
После этих слов всё затихло. Аслан прислушался.
— Он плачет? — спросил он.
— Его тошнит, — лаконично ответил Питер.
— Ага, — снова сказал Аслан и начал читать вслух. — «Нони Горовиц в главной роли в реинкарнации легендарного мю-зик-ла «Ромео и Шарлотта, или Осень в Новом Йорке». В рамках месяца празднеств по случаю коронации Её Величества королевы Изабель. Воссоздано по личным воспоминаниям примы».
— Примы? — спросил Питер изумлённо. — Нони прима?
— Успешная и молодая прима, — подтвердил эвакуатор. — Вот что пишут хамы в «Комаре»: «Вопрос: как вам удаётся выглядеть так молодо?».
— Это не хамство, а просто глупость, — заметил Питер. — Нежная, с пушком.
— Ответ: «Прима не говорит ни слова, а просто прикасается пальцем к голове».
— Здорово, — сказал Питер. — Поставила на место.
Аслан бросил читать газету.
— Я думаю, она предложила ему дружбу и статус плутонического поклонника, — сказал он. — Это унизительно, согласен. С другой стороны — после премьеры она станет звездой, а он останется тем, кем был.
— То есть жадным пьяницей и дебоширом, — с отвращением закончил Питер. — Кстати, что значит «плутонический»?
— Это значит, без близких физических отношений, — сказал Аслан, листая странички в своём планшете. — Если я ничего не… А, вот. Происходит от названия планеты Плутон, орбита которой наиболее удалена от солнца.
— Понять её можно. Я бы тоже держал такого…. удалённо, — пробормотал Питер.
Аслан снова укоризненно глянул на него, но ничего не успел сказать, потому что появился Жак. Он был чист, нетрезв, помят, со слегка заплывшим глазом (с утра) и очень деловит.
— Чего сидим? — требовательно спросил он. — У нас мало времени. Через пятнадцать минут мы должны быть в театре на Буальдьё.
— Жак, премьера завтра, — сказал Аслан и щелкнул пальцем по плакату.
— Прекрасно, — ответил Жак через секунду и упал лицом вперёд.
Несколько секунд Питер и Аслан молча смотрели на недвижное тело друга.
— С тебя пятьдесят франков, — сказал Питер.
4
На следующий день разговор за поздним завтраком Жак опрометчиво начал с претензий.
— Можно подумать, — сказал он, разглядывая стакан холодной воды, стоявший перед ним, — вы сами никогда не напивались.
Аслан поднял брови.
— Мы?
— Я не разбивал зеркал, — сказал Питер. Он перевязывал пояс ремесленного фартука потуже.