Страница 47 из 48
- Тулай, мы бьемся на смерть, а ты отдыхаешь? Что за народ пошел ленивый.
Хунн жалобно смотрел на парня. Акудник и впрямь походил на демона. Черен, от истлевшей одежды вьются тоненькие струйки дыма, воняет гарью и запахом жженой кожи, глаза от магии горят будто раскаленные угли.
- Ты? Монах Бадучены? Ты прошел огнеградь! Но, как? Она не убила тебя!
- И те, кто снаружи, целы-невредимы, лишь погрело чуток. Подумаешь, плеть огня – слабоватая у твоих шаманов магия. Отходили ваших янычар, как шальных детей плеткой. Где хан?
Тулай опустил голову. Дышал медленно, сил не было, видно долго лежал. Авенир вздохнул – ленивые пошли люди - помог хунну освободиться. Тот долго потом потягивался, оттирал посиневшие пальцы.
- В день, когда вы ушли, каганом стал Улан. Его поддержали многие знатные воины. Чыдах сам виноват – он потерял молодую буйность, перестал вести войны. А хунны не могут долго без войны, его все равно свергли бы. Некоторые воспротивились и подняли бунт, взяли своих воинов и отделились от стана. Через три десятка солнц Улан решил идти к джунгарам. – Тулай помедлил, принялся объяснять. - По сказаниям, у Мардука было три ребенка. Старшего звали Джунг, среднего Хуней, а младшенькая дочка, кликалась Ния. От них пошли джунгары, хунны и нияты. Мы захотели примкнуть к старшим и начать войну за возвращение мирового господства.
Но, - Тулай замялся, сглотнул – Улан повздорил с их каганом. Тот распотрошил нашего хана, как курдючную овцу. Они, как обезумевшие волки, почуяв кровь, резали всех. Я же… принес ралисту, тот белый камень, который бросали в полу. Их шаманы бились не одну луну, но так и не раскрыли свойств этого булыжника. Мне подарили жизнь, но… оставили в рабстве.
- История интересная, но где главарь этих джунгарских шаек? И ралисту тоже бы неплохо найти.
Освобожденный сжал челюсти, винил себя за длинный язык:
- Никто не знает. Все считают, что каганатом правит дух самого Джунга. Послания являются шаманам во время камланий… Иногда огнем на небе пишет. Бывает, что человека скрутит, а потом слова трупными пятнами проступают. Меня через тридцать солнц в жертву принесут.
- Хотели принести.
Хунн замотал головой, обреченно поник:
- Принесут. Дух Джунга берет, что хочет. Сдерживает только время, лишь по некоторым лунам он является. А камень-вестник у сцера Дольснейского в ларце лежит. Предателя нашли – ненормальный хотел увековечить себя, до сих пор где-то на колу сидит. Его имя шаманы наши приказали забыть, чтобы не досталось желанной славы.
- И как имя этого предателя?
Тулай улыбнулся.