Ей Снился Сон

Кто ты такой? Ну, кто ты? Скажи мне!

Где тебя носит? Какими ветрами?

Я, как свечу, зажгу твое имя,

Пламя дрожащее трону губами.

Кто ты такой? Ну, кто ты? Ответь мне!

Я разглядеть пытаюсь во мраке.

Ты, не избегнувший шелковой сети,

Раб шелестящей зеленой бумаги.

Кто ты такой? Ну, кто ты? Ну! Кто ты?!

Маленький Принц, или Черт в Табакерке?

Мученик, в осточертевшей до рвоты

И бесконечной масок примерке?

Кто ты такой? Ну, кто ты? Зачем ты?

К черту колпак, колокольчик в петлице?

Я не свеча, я дочь молнии вечной!

Я поджигаю картонные лица!

Кто ты такой? Ну, кто ты? Ну, как ты?

Что ты так долго, я, право, не знаю?

Я со щеки твоей краски остатки

Первой звездой осторожно стираю.

Ю. Соловьева «Кто ты такой?»

Ей снился сон.

Она шла за ним по улице. Его силуэт маячил впереди. Она ускоряла шаг, но не могла догнать его. Он шел, не торопясь, знакомой, чуть покачивающейся походкой. На город спускались сумерки, зажигались фонари. Толпы прохожих, с запертыми на тысячу замков лицами и спинами, ссутулившимися под грузом обыденности, то и дело скрывали его фигуру от ее взгляда, но Она находила его снова и снова.

Он шел, засунув руки в карманы, разглядывая витрины, лавируя меж людьми, время от времени сворачивая в переулки. Стоило ему исчезнуть из виду, как Она начинала буквально задыхаться от страха, но, добежав до поворота, находила его взглядом и почти успокаивалась. Они постепенно удалялись от многолюдных толп. Улочки, по которым он шел, становились все тише, все уединеннее. В конце концов, они остались одни. Она даже слышала эхо его шагов. Он шел, по-прежнему, не оглядываясь, словно не замечал ее тревожного взгляда в спину. Или, действительно, не замечал? Она, наконец, решилась и окликнула его по имени. Он остановился, обернулся. Улыбка взошла на его лице, точно солнце. Она бросилась к нему со всех ног, подбежала, обвила руками любимую шею, уткнулась лицом в золотые волосы и зажмурилась. Он подхватил ее и закружил.

Вот только когда Она открыла глаза, увидела перед собой совершенно незнакомое, хотя и до боли похожее на любимое, лицо. Темные длинные волосы так же падали на плечи, обрамляли такой же высокий, красивый лоб. Но серо-голубые глаза были крупнее, нос чуть массивней, губы пухлее… Она смутилась и попыталась выскользнуть из объятий этого человека. Он улыбнулся и поставил ее на землю, но все так же нежно прижимал к себе.

- Ты меня звала? – спросил незнакомец.

- Нет, не тебя, - смущенно прошептала Она.

- Ты назвала меня по имени, - все так же улыбаясь, сказал незнакомец.

- Тебя зовут…

Незнакомец закончил за нее фразу, назвав имя, от которого ее сердце наполнялось сладкой болью. Она сжалась, почувствовав взгляд в спину. Медленно, осторожно обернулась и увидела его. Он стоял в паре шагов позади, все так же засунув руки в карманы, и улыбался хитро и чуть иронично. Ее сердце трепыхнулось и замерло.

Или это был не сон?

Она проснулась оттого, что дитя под сердцем устроило возню. Ночная активность будущего первенца частенько заставляла ее полуночничать. Лежать, прислушиваясь к всплескам внутри себя. Было приятно и немного щекотно. Когда малыш все-таки успокоился, Она задремала, но ненадолго: вскоре пришлось вставать и собираться на работу. С легкой завистью поглядев на безмятежно спавшего Пэка, пошла на кухню завтракать.

Этим вечером они были приглашены на день рождения друга. Вернувшись с работы, наскоро переоделась и была готова идти. Друг жил на другом конце города. Добрались туда уже затемно. В квартире было шумно, людно и весело. И все же это была близость совершенно другого порядка, не такая, как была в их компании, пока был жив Он. К тому же это были скорее друзья Пэка, чем ее, поэтому Она не особо стремилась с головой погрузиться в общение. Да и на работе устала, хотелось просто молча посидеть в тишине.

Раздался звонок, и именинник пошел встречать опоздавшего гостя. В коридоре послышались радостные шумные приветствия. Она сидела на диване, погрузившись в свои мысли. Повернув голову на звук открывшейся двери, поперхнулась воздухом и задрожала. Загудело в ушах так, что Она даже не услышала шумных приветствий, адресованных вошедшему. На лице его сияла улыбка, так похожая на… Серо-голубые глаза искрились такими лучами, что Она не могла отвести от них взгляда. Забыв обо всем, Она смотрела на него. В комнате внезапно стало невыносимо душно, и струйка пота потекла по ее виску. Когда же Она услышала его имя, горло ее сжалось и пересохло.

Друзья называли его Босс. Действительно, он излучал такую уверенность, что называть его так было легко и даже приятно. К тому же это избавляло от необходимости произносить имя, звук которого заставлял все ее существо подниматься на дыбы. Все было бы не так плохо, если бы не эти серо-голубые глаза… Босс сел в кресло напротив нее, и взгляды их, естественно, встретились. Он улыбнулся, а Она судорожно сглотнула. В это мгновенье мир вздрогнул и обрушился, оглох, ослеп и перестал дышать. А Она с какой-то удивительной четкостью осознала, что это отец ее будущего ребенка. Не того, конечно, который должен был через несколько месяцев появиться на свет, а другого, который непременно случится где-то в будущем или в параллельной Вселенной.

Тряхнув головой, Она отогнала эти странные и непристойные мысли. Она любила Пэка. Пока еще любила. Во всяком случае, испытывала к нему чувство, очень похожее на любовь. С трудом избавившись от этого морока, все же не смогла отказать себе в удовольствии общаться с новым знакомым весь вечер, говорить обо всякой ерунде и смотреть, смотреть в серо-голубые смеющиеся глаза.

Или все это ей приснилось?

Вечер кончился, и все пошло своим чередом. Все было по-разному и в меру хорошо. Со дня этой встречи прошло около полутора года, и казалось, что совершенно забылось. Забылось, растаяло, развеялось по ветру, как утренний туман. Но когда их позвал на день рождения товарищ Пэка, игравший с ним в одной команде, Она остолбенела, совершенно отчетливо поняв, что встретит там Босса. И что Она не уверена в том, что сможет устоять перед искушением. Серо-голубые глаза позвали ее настойчиво. Она вцепилась в реальность до боли в пальцах, до крови из-под ногтей. Села возле кроватки дочери и смотрела на нее до головокружения. Она уверяла себя, что ей хорошо с Пэком, и никто другой ей не нужен. Она приняла твердое решение ни в коем случае не ходить на этот день рождения.