Ночная

 - Почему-то быком-производителем я себя чувствовал куда спокойнее, чем наживкой, - задумчиво сказал лейтенант. – Раинер, а слабо проломить защиту на королевском винном погребе?

Храмовник адресовал зачинщику сумрачный взгляд.

 - Смогу, - уверенно буркнул он.

Рэвен приободрился:

 - Отлично. Там, правда, защита не хуже, чем на папином сейфе, все-таки коллекционные вина. Но зато оттуда можно будет утащить пару бутылок для Эйвери и Эмори… - он осекся и решительно упер руки в боки. – Так. Каждый раз, когда речь заходит о твоих певческих талантах, с вами двоими творится что-то странное. Я начинаю подозревать себя в бестактности и невежестве. Не то чтобы мне привыкать, но все же хотелось бы знать, в чем дело.

Я покраснела еще гуще. Раинер устало вздохнул и хлопнул лейтенанта по плечу:

 - Пойдем. Договор еще не подписан, но, так и быть, расскажу по дороге.

Рэвен заинтригованно вскинул брови, но смилостивился над сгорающей со стыда дамой и позволил увести себя к вожделенному погребу. А я провожала взглядом их фигуры – худощавый и гибкий Раинер на фоне высокого, широкоплечего и дюжего лейтенанта отчего-то смотрелся еще более интригующе, чем обычно. В Рэвене чувствовалась типично военная выправка, в Раинере – звериная готовность напасть и обороняться до последнего, изо всех сил, не щадя ни себя, ни противника. Храмовник не маршировал по плацу, не изучал ирейские танцы и не выезжал на полковые соревнования по стрельбе. Вся его наука – меч да кулаки. Но все же, все же…

Я покосилась на недоеденный обед и печально вздохнула. Идея пить вчетвером уже не казалась такой привлекательной. Хотя…

 

Назад они вернулись, когда я уже взяла себя в руки и даже успела перевести еще одну страницу чудовищного юридического труда, скромно именуемого договором. Возглавлял обратное шествие, вопреки обыкновению, не Рэвен, а надутый, как мышь на крупу, Оберон.

 - Тебя-то они откуда достали? – удивилась я.

 - Они меня просто достали, - честно признался Гейб-младший. – Иногда мне кажется, что Рэвен не учится телепортироваться специально, чтобы у него всегда был повод потребовать доставить его к винному погребу, не потревожив наружку.

Рэвен даже не пытался оправдываться – с широкой улыбкой предъявил внушительную корзинку, которая тут же обличительно звякнула от резкого движения. Вторая такая же, у Раинера, столь провокационных звуков не издавала, из чего я заключила, что Оберону пришлось ставить маячки не только около винного погреба, но еще и на дворцовой кухне, откуда будущий граф Гейб предпочитал таскать закусь.

 - О, - только и сказала я.

 - Я пас, - сразу предупредил Оберон. – Иначе Аино меня на порог не пустит.

 - И лучшие из нас падут жертвами женских чар, - пробормотал вслед удалившемуся брату Рэвен – к счастью, на унилингве, но по насмешливой улыбке Раинера было понятно, что он подумал примерно то же самое. – На самом деле, учиться на телепортиста я честно начал, но это такая нудятина, что хуже ее может быть только налоговая отчетность по делам графства, которую папа постоянно пытается спихнуть на меня. Оберон, кстати, и ее рассчитывает запросто… - будущий граф достал из корзинки сразу две бутылки и печально вздохнул. – Насколько бы все было проще и логичнее, если бы старшим был он, а?

 - Смотри при Аино это не ляпни, - посоветовала я, с нескрываемым уважением глянув на этикетки. – А то она и тебя на порог не пустит.

 - Тогда ей придется самой следить за Лоран, пока няня отдыхает, - хмыкнул Рэвен, добыв из корзинки три внушительных бокала, - а этого она долго не вытерпит, так что я волен говорить, что думаю.

Я собрала свои бумаги, освобождая стол, и сунулась во вторую корзинку, выгружая снедь. Пахло так, что я мигом вспомнила, что обед так и не доела.

Здоровый образ жизни и режим, как же. Если я еще и сегодня не смогу уснуть ночью, придется идти с повинной в медпункт и клянчить снотворное. Или хоть консультацию у психолога…

 - Предлагаю выпить за свое место в жизни, - заявил Рэвен, разлив вино по бокалам. – Чтобы каждый из нас нашел его, вцепился всеми когтями, отвоевал и был счастлив.

От того, чье место в жизни было предопределено с рождения, тост прозвучал откровенно бунтарски. Но для нас с Раинером он оказался более чем актуален: мы переглянулись, как пойманные с поличным подростки, и дружно отвели взгляд.

Кажется, храмовник отлично помнил, при каких обстоятельствах назвал меня ведьмой, потому что на сей раз пил куда осторожнее. Я в себе сил для такого благоразумия не нашла.

Что с нас, ведьм проклятых, взять?

Меня достало заточение, отсутствие солнечного света, нависшая над головой опасность, нудная работа и вечные бытовые проблемы – от слишком мягкой постели и чертовой бессонницы до отсутствия нормальной одежды. Из всех отличий от моей жизни на Тангарре – наличие личной ванной комнаты да другой язык.

Но влечение к чертовому храмовнику было хуже всего.