Страница 15 из 21
– Мне это тоже не нравится, но с другой стороны, разумно всю грязную работу отдать нам. Раз уж Мы и так её делаем. У меня есть соображения по этому поводу…
Шеф слушал, но параллельно с этим думал о своём: Первый Медицинский, Факультет психологии МГУ, и вот сейчас – это логово. О чём же он думает, этот Максим? И так увлечён он работой!
– …Вот так я и обозначил наши критерии. Результаты в этой папке. – Максим указал на самый нижний корешок в стопке на покрытом сукном бюро шефа.
– Максим, Вы близки к истине, хотя я не со всем согласен.
– С чем же? – Максим был малость ошарашен: Шеф в машине пролистал каждый файл по сотне листов в каждой папке. Три минуты на папку…
– Понимаешь, времена меняются, – Николай Иванович поморщил лоб, посмотрел вверх в какую-то точку на потолке и продолжил, – Лет тридцать назад со мной работал один интересный и умный человек… Так вот. Этот человек выращивал голубых нутрий у себя в гараже…
– И что? – удивляясь странному повороту, спросил Гаранин.
– Он варьировал оттенки…
– Меха?
– Естественно. На заказ. Стоило это тогда безумно дорого. Мода, знаете ли…
– Корма, добавки?..
– Вот именно. Тогда вам не сейчас! На аптекарских весах! Да. Тогда он ещё в подвале своего дома распускал тюльпаны. Точно – к Восьмому Марта! И ни на день не ошибался!
– А что он сейчас делает?
– Не знаю, не интересовался. А у Вас тут – барахло! Цай, Цуй. Мак на зоне под лампами в котельной. Нашёл трудолюбцев!
Максим отвёл глаза стыдливо:
– Нормального же человека туда не посадишь!..
– Посадишь! Того, за кем ты недавно ездил! – Николай Иванович нагнулся к собеседнику, – Скоро мы сможем всё. Не надо будет никаких оснований, кроме приказа. Такие сволочи, как ты или я, сделают это увлечённо и с большим удовольствием. Это сейчас мы ищем оправдания, торгуемся с совестью, но когда дело будет поставлено на поток, дикость перестанет быть дикой… Что это за папочка? Вот та? – Рогожин опять ткнул пальцем в стопку папок на своём бюро, теперь точно в корешок подборки материалов о Юдине, – Не иначе, как «нормальный» человек? Бывший «нормальный» человек! Пришил подонка, а может быть, на него это просто повесили – и вот теперь он в нашей власти. И ты, и я об этом знаем, но увлечённо работаем над общей темой и никого не упустим. Ах, да: «Невиноватых не бывает». Вот мы и оправдали себя!
Повисла небольшая пауза, в тишине только слышалось бульканье рома, разливаемого по рюмкам:
– Твоё здоровье! – провозгласил хозяин дома.
Порция хорошего алкоголя сразу же поменяла тему разговора.
– Ты закусывай! Вот этот фрукт мне нравится больше. Здесь его тоже можно купить, но… не той свежести.
– А Ваш сын хорошо рисует, – Максим показал на картину, висящую над комодом, – Замечательно!
– Ты откуда знаешь, что это – его?
– Николай Иванович, это же видно. Манера та же, что у тех, – Максим показал на стенку, отделяющую их от мастерской.
– Я тоже когда-то рисовал – в школе, до института. Но сейчас, красками?! Хлопотно, да и некогда.
– А куда уходят эти картины? – поинтересовался Макс.
– Не знаю. Отвозит их куда-то.
– А деньги?..
– Да какие там деньги!..
Сын действительно жил своей жизнью, но его мастерская по-прежнему находилась в доме отца.
– Талантливый мальчишка, – произнёс Гаранин.
– Много их таких. Ещё по рюмашке?
– Конечно, – согласился Максим.
Николай Иванович налил себе полную. Чокнулись.
– Хо-ро-шо! – Максим дал жестом понять, что ему хватит. Выпивкой перед шефом он никогда не увлекался. Сейчас, тем более, было не до расслаблений.
Попив ещё чаю с вареньем, хозяин вместе с гостем спустились на первый этаж. Они там оделись и вышли во двор. Шофёр в кабине «Хаммера» читал какую-то газету.
– До понедельника! Отдохни! Много ведь поработали! – дал совет подопечному Николай Иванович.
– Спасибо, шеф! До свидания! – ответил Максим, садясь сзади в машину.
Нажав кнопку пульта, Рогожин смотрел, как открываются ворота, махнул рукой, и «Хаммер» тихо покатился со двора. Шеф смотрел вслед задним огням автомобиля. Поворот, ещё поворот, вон он уже на трассе и помчался в сторону Москвы.
Николай Иванович вздохнул и, не став дожидаться закрытья ворот, пошел сразу в дом, и оттуда с большого полукруглого окна смотрел вдаль и на поселок.
Посёлок давно уже стал обжитым, для многих перестав быть дачным. Отсюда ездили в Москву работать, и не просто выбирались сюда на выходные. Во всех домах горел свет. Была уже ночь, и к тёмному небу манили глаз звёзды.
В созвездиях Рогожин не понимал, знал разве что Большую и Малую Медведиц. Может, вот та компактная группа звёзд называется Орлом, а вот та – Лебедем?.. Хотя, в этом ли полушарии видны эти Орёл или Лебедь?.. Да зачем это знать? Смотри ты на звёзды – думай о вечном! Что тебе ещё нужно, человек?..
Тебе надо знать, как ориентироваться по звёздам? – Пожалуйста! Но зачем тебе знать, сколько до них километров? Зачем тебе туда? Что ты там собираешься делать? Что тебя туда гонит?
Завесив окно занавеской, Рогожин включил свет. Он подошел к оружейному шкафу, решив для порядка проверить его. Он всё продолжал рассуждать о значении проекта, в котором они с Максимом участвуют. Первое, что приходило в голову – извечное сатанинское желание человека везде сунуть свой нос и извлечь выгоду. Другое, полагал он – приобретающее с каждым днём всё больше и больше доказательств – исследования всех Земных природных катастроф.
Николай Иванович открыл кодовый замок и распахнул дверцу. Зажглась внутри подсветка, высветив четыре разных охотничьих ружья.
Он в руки взял любимый свой двуствольный штуцер. Хоть по заказу сделают любой, этот нравился больше всего. Воронёная русская сталь. Рогожин вспомнил, как без оптики с двухсот шагов стрелял гусей в полях Рязанской области.
Но упрямая мысль соскочила куда-то опять. События 2004 года. Одна тектоническая плита на несколько сантиметров «въехала» под другую, и четверть миллиона человек погибла в одночасье. Для большинства всё это просто: трагическая случайность. С чем она связана? И связана ли, к примеру, с быстрым таянием ледников Антарктики и Гренландии и повышением уровня океанов?..
Что ещё внушает опасность? Метеорит? Неслыханная магнитная буря?
Вот «Мосберг». Какой же был год? На охоте чтоб встать рядом с нужным человеком пришлось раскошелиться и на эту безделушку. С ИЖ-ом бы и близко не подпустили, а так – солидный человек! Ох, Виктор Степанович! Вот всё равно не получилось!..
Вот «Зауэр». Старый, лёгкий, удобный… Переломив ружье, Николай Иванович на свет посмотрел стволы, взял шомпол, намотал на него тряпку. Двумя-тремя движениями протёр одно, второе дуло, и сквозь них опять посмотрел он на свет: все концентрические кольца располагались идеально. Сняв с шомпола тряпку, Рогожин открыл пузырёк с оружейным маслом и ливанул по паре грамм с казённой части, опять взял шомпол, но с ёршиком, и им растёр густую жидкость по внутренней поверхности каждого ствола.
Он пытался выстроить правильную логическую картину из всех имеющихся в его распоряжении фактов. Материал для этого, конечно, был скудный. В основном разрозненные статьи в журналах, которые время от времени попадаются на глаза простому обывателю, да разговоры с двоюродным братом, который их же и пишет. Увязать всё это в истинную картину не мог никто. Но можно ли хоть приблизиться к истине?
Родственники, называется! – укорил себя Николай, – Когда же мы с ним в последний раз виделись, так сказать, в непринуждённой обстановке? А ведь каких-то десять лет назад каждую весну и осень охотились, если это можно было назвать охотой. По водоплавающим…
Да, именно охота побудила Рогожина раз и навсегда выбраться из душного города на свежий воздух, что он и сделал, напрочь забыв о своей московской квартире. Виктор (так звали двоюродного брата Алексея) тогда строил дачу в ста километрах от Москвы, недалеко от Коломны. Сам по себе профессор Виктор Павлович Петров был фигурой одиозной, если учитывать тот факт, что почти пятнадцать лет своей жизни провёл в экспедициях.