Страница 35 из 103
Другими словами, если трезво оценивать обстановку, то шансов на успешное наступление против Советского Союза у Финляндии вообще не было! Тогда какой смысл мог заключаться в финских провокациях? Чтобы вызвать (побудить) советское руководство организовать наступление через "линию Маннергейма" и тем доказать правильность в выполненных на ее строительство затрат? Кто-то внутри Финляндии сомневался в необходимости этой системы укреплений? На эти вопросы ответа здесь не будет. Даже не вижу смысла в их обсуждении. Лучше обратимся к датам.
По версии работника советского Генштаба в то время, будущего Маршала Советского Союза Василевского А.М., ("ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ", книга 1-я, 6-е изд., М.,1989 с. 96) первые провокации с финской стороны произошли 26 ноября 1939 возле селения Майнила (был открыт огонь по советским пограничникам). Представим: идут трое солдат с собакой вдоль контрольно-следовой полосы в карельском лесу. Вдруг по ним кто-то стрельнул. Может такое быть? Может! А из чего стреляли? По версии "КРАТКОЙ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА" (М.,1965) "дело дошло до артиллерийского обстрела советской территории " (с. 46). По трем пограничникам из пушек? Или из одной? Может, то наводчик ошибся, неправильный прицел установил или довернул не туда? (Кстати, лично у меня такое однажды случилось во время тренировочных стрельб в феврале 1983 г., каюсь. Но тогда никого не убило. Да и "ошибочной" оказалась только одна мина танкового калибра 120 мм). Кроме того, крупные лесные массивы - эта самые неудачные природные условия для артиллеристов: прямой наводкой далеко не стрельнешь, а стрельбу с закрытых огневых позиций невозможно корректировать (т.е. она бесполезна, особенно по мелким целям).
А что произошло в последующие дни после 26 ноября 1939? По мемуарам Василевского - "эти провокационные действия возобновлялись". Но "последующих дней" оставалось лишь три: 27, 28 и 29, ибо 30 ноября 1939 части Красной Армии в составе двух корпусов, сведенных в 7-ую армию, начали наступление на "линию Маннергейма". Причем, 28 ноября СССР в одностороннем порядке разорвал договор о ненападении с Финляндией и порвал с ней дипломатические отношения.
Задумаемся: ну пострелял кто-то из винтовок, пулемета или пушки по заснеженному лесу. И в ответ на это надо направить через границу кадровые войска в количестве до 10 полностью укомплектованных дивизий с полным вооружением! На поиск и наказание виновных? Да еще и разорвать дипломатические отношения?
А кстати, как воевали посланные корпуса - как получится или по определенному плану? Оказывается, Красная Армия стала наступать по заранее разработанному плану, который, кроме того два раза перерабатывался. Об этом открыто написано в разных источниках, посвященных той войне, например, в "КРАТКОЙ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА" и в мемуарах маршала Василевского, который заметил (с. 94): "Нам [работникам Генштаба] пришлось проделать большую работу в связи с назревавшим военным конфликтом между СССР и Финляндией и в ходе его". В частности, "Главный Военный Совет РККА рассмотрел вопросы боеготовности Советских Вооруженных Сил на случай возникновения спровоцированного Финляндией военного конфликта. [Знали заранее!] Генеральный штаб предложил разработанный им еще ранее... частный план отражения агрессии... [Ни-ни! Только для случая отражения агрессии! СССР просто так ни на кого не нападает!] Однако Главный Военный Совет не принял этого плана и дал командующему войсками Ленинградского ВО, командарму 2-го ранга К. А. Мерецкову указание разработать новый вариант плана прикрытия границы при возникновении конфликта [Да чего там с этой Финляндией возиться! У нее же только 60 легких и устаревших танков! Кроме того, она же первой и нападет (или устроит провокации)!]. Разработанный командующим и штабом Ленинградского ВО вариант контрудара был представлен в указанный И. В. Сталиным срок и утвержден [интересно, как звали финского "Рихарда Зорге", который сообщил точную дату провокаций со стороны Финляндии? И был ли он?].
Ну а 26 ноября (не в соответствии ли с планом?) произошли какие-то провокации, с которых и начался отсчет военного конфликта.
Я не случайно подробно остановился на некоторых событиях 1939 г., хоть они произошли задолго до 1946 г. и не имеют прямой связи с Корейской войной. Но хочу заметить, что некоторые действующие лица со стороны Советского руководства и в 1939 г., и в 1950 г. оказались теми же: И. Сталин, А. Василевский, В. Молотов и другие.
Они же находились на высших государственных должностях в августе 1939 г., когда был подписан Советско-Германский договор о ненападении (который вполне можно отнести к провокации 1 класса, подтолкнувшей Гитлера к нападению на Польшу. И это уже факт, что подтверждается документально - в Украинском Государственном музее Великой Отечественной войны на берегу Днепра есть даже специальный зал с секретными протоколами к советско-германским договорам, показывающими как Сталин с Гитлером делили Польшу).
И они же были среди высших советских государственных руководителей 22 июня 1941 г. А вот об этой дате пока идут споры. Точнее говоря, теперь иногда возникают дискуссии, которых раньше вообще не было. И к окончательному, официально подтвержденному выводу спорящие стороны еще не пришли. И хотя это не моя тема, но в мои руки попал странный факт, который ранее еще никем не обсуждался. Но он прямо связан с темой данной главы. И касается даты 19 июня 1941 г. Здесь его можно было бы сразу и обсудить. Но реальность его настолько невероятна, а важность настолько велика, что рассматривать его в отрыве от других событий тех дней нежелательно. А начать лучше с рассуждений о логике объяснения событий начала войны.
С каждым годом память о той войне все больше переходит в разряд теории, рассматриваемой историками - это естественно, что месте с уходящими поколениями притупляется горечь кошмарных потерь и жутких обстоятельств. Но вновь приходящим поколениям все равно надо объяснять прошлое. И вот тут возникает проблема - как это делать? Или объяснения базировать на ранее признанных выводах, или вносить в них изменения на основе "вновь открывшихся обстоятельств". Ничего не менять в них можно только в одном случае - если они логически связаны и не порождают дополнительных вопросов.
Что же касается причин и хода Великой Отечественной войны, то они обычно излагаются так, что без дополнительных вопросов не обойтись. Например: с одной стороны уверяется, что советское руководство видело угрозу военной опасности со стороны Германии и выполняло всю максимально возможную подготовку. Но при этом обычно не уточняются ее многие детали. И возникает вопрос - если готовились, то почему подготовка оказалась столь неэффективной? А если обратиться к деталям, которые все же иногда приводятся при объяснении, то они не столько снимают, сколько порождают новые вопросы. Например, причиной появления директивы No 1 Главного Командования о возможном нападении немцев 22-23 июня 1941 г. называются "неопровержимые доказательства", которые появились вечером 21 июня. Вот цитата из "Краткой истории (войны)" (Москва, 1965, с. 59):
"Директива о приведении в боевую готовность сухопутных и военно-воздушных сил была передана военным советам западных приграничных военных округов Красной Армии только в половине первого часа ночи 22 июня, после того как поступили неопровержимые данные о готовящемся вероломстве фашистской Германии в отношении нашей страны".
Или цитата из учебника "История СССР" для 11 класса (Москва, 1990, с. 18):
"В ночь на 22 июня, когда у Советского командования уже не было сомнений, что возможно нападение Германии на нашу страну, в западные округа телеграфом была передана директива о приведении войск в боевую готовность".
Маршал Г.К Жуков в своих "ВОСПОМИНАНИЯХ И РАЗМЫШЛЕНИЯХ" уточняет, что текст этой директивы он составил в кремлевском кабинете Сталина вечером 21 июня вместе с генералом Ватутиным и после обсуждения его с самим Сталиным.