Страница 21 из 155
Вечером я долго не могла заснуть, ворочалась в кроватке, крутилась с боку на бок, потом решила, что ни к чему терять драгоценное время, лучше посидеть на террасе с айпадом. И, открывая дверь из комнаты, услышала голос Данилыча, беседующего с кем-то в полумраке гостиной.
- Меня очень беспокоит Машино состояние. Ее перепады настроения. Она всегда такой была? Хотя, дети обычно отличаются этим, но за Машей я подобных всплесков не замечал. Конечно, я ее еще мало знаю.
Безусловно, я не хотела подслушивать, оно само так вышло. Я замерла.
- Нет, Машенька очень уравновешенный ребенок. Мне иногда кажется, что это и не ребенок вовсе. Маленький взрослый человечек.
Маргарита! Вот это да! С Данилычем обсуждает меня! Она ведь так тонко все чувствует, вот и про меня как правильно сказала – маленький взрослый человечек. Что же делать? Признаваться? Нет, ни за что! Чем это поможет мне? Им? Пусть эта тайна останется только моей!
Я потихоньку отступила от двери, не прикрывая, чтобы не скрипнула ненароком, и снова легла в кроватку. Сна ни в одном глазу. Нет, я ничуть не переживала, что моя тайна раскроется. Во-первых, никто ничего не знает, разве что тот, кто определил меня сюда. А во-вторых, ну и что теперь, даже если и знали бы? Только мне дискомфорт, а для остальных я все равно малышка, ребенок.
Мысли постепенно приняли другое направление обратились на мои эксперименты. Ведь по сути ничего нового. Гипноз, сверхчувствительность отдельных людей, тех же лозоходцев, и, так называемых, экстрасенсов, и лечение наложением рук – все это не только давно известно, но и широко практикуется в нашей жизни. Более того, теперь я понимаю, что это доступно практически каждому в той или другой степени. Хотя бы взять дитя и мать, которая понимает его проблемы на каком-то другом, не видимом всем уровне. А побитые в детстве коленки, боль из которых уходит при одном мамином поцелуе? А влюбленные, чувствующие друг друга на любых расстояниях? Да мало ли…
Так чем отличается Хранитель от простого человека? Что есть во мне, чего нет в другом ребенке? Прошлый опыт я здесь не считаю, ничего там выдающегося не было. Или, как в любом таланте, здесь тоже необходим один процент способностей и девяносто девять труда? Я, конечно, трудоголик, что в той, что в этой жизни, но таких пруд пруди. И что может один человек, даже сверх одаренный, в глобальном масштабе? Нет, не дано мне понять, по крайней мере, пока.
А может, я вообще ошибка мироздания? Сбой в работе? Может же и во вселенских пределах какой-нибудь выверт быть?
Растревоженные подслушанным разговором мысли никак не желали угомониться и сновали в голове юркими ящерками, не позволяя сосредоточиться ни на одной из них.
Совсем скоро, буквально через два дня, должна завершиться эпопея с лишением моих родичей родительских прав и удочерением меня, любимой. Теперь я буду Игошиной Марией Алексеевной. Как-то, Татьяна Васильевна помягче звучало. Ну, да не в имени дело. Старшенькая – хихикнула я в подушку – а там и младшенький подоспеет. Успею только увидеть его, и уезжать придется. Данилыча вот обратно требуют. Но это понятно, там у него целый выводок ребятни, Катя сама еще, считай, ребенок.
Дед серьезно подошел к вопросу отдельного жилья. Ни в какую не согласен жить со всеми вместе. Вот и занялся, с помощью Алексея, конечно, срочной организацией строительства дома. При сегодняшних-то возможностях это плевое дело, да его уже почти построили, по крайней мере, через три недели обещают закончить.
Дом… А здесь… как же я его оставлю! Скучать будем друг без друга… как там моя почечка на рябинке поживает… надо утром навестить…
* * *
Атмосфера в доме как будто сгущалась с приближением положенного срока родов. Алексей теперь неотлучно находился в городе, что само по себе было непривычно для домашних, Ольга старалась держаться, но тоже волновалась. Решение моих проблем и связанные с этим хлопоты заметно нервировали ее, хоть она и старалась не показать этого, но я же прекрасно видела ее состояние. Дед с вечной трубкой на ухе постоянно общался с подрядчиком, выясняя текущие подробности. Вера в предвкушении полноценного общения с малышом, пусть не своим, но первым, буквально летала по дому. Одна Маргарита Львовна была невозмутима и спокойна, как обычно.
Мы с Данилычем иногда оставались одни, дед сменил гнев на милость и порой занимался своими делами, а мы убегали в сад. Занятия проходили с переменным успехом, но такие теперь уже мелочи, как освободить ручеек или прирастить почку к ветке, сейчас казались детской забавой.
Но вот тогда, на следующий день после нашего эксперимента, едва проснувшись и наскоро приведя себя в порядок, я понеслась к теплицам. И что я там увидела? Василий, стоит на коленках перед моей почечкой и, протянув к ней руки, боится дотронуться. Я встала рядом, мне-то на коленки не надо падать. На месте моей почки вытянулся хороший крепкий побег сантиметров шесть-семь. Вот это скорость! Подоспевший Данилыч, похоже, тоже был удивлен, но только помотал головой.
- Маша, у тебя золотые ручки – Василий восхищенно смотрел на растение – не знаю, как ты это сделала, но это просто чудо! А я, старый дурак, думал деревце попортим.
- Это у нас теперь розовая рябинка будет – развеселилась я – Василий, а можно сделать такой куст, чтобы на нем разные розы цвели? Как на клумбе?