Страница 3 из 76
— Ну, вы… — начал было Троп.
— Петровский Оскар Григорьевич, подполковник ФСБ, — без предисловий начал полковник, не сводя взгляда с группки военных. — Послан вместе с вами наблюдателем.
И мельком глянув на Тропа сразу заметил:
— Расслабься и молчи. Никуда его послать не получится — это приказ командования!
— Невозможность послания — приказ? — съехидничал лейтенант.
Еще раз окинув Манцура взглядом и услышав его хохму, Шишков скривился и, еще больше ускорив шаг, скрылся в едва проглядных сумерках прохладного утра.
— Все по машинам! — подойдя к машинам, выкрикнул Манцур. — Готовность 5 минут.
Его группа споро, но без спешки начала посадку в автомобили. Гэбист же не торопясь, в развалочку, подошел к Тропу. На вид этому Петровскому было лет 35, был он хоть и мал ростом, но широк в плечах и в движениях его, сквозь вуаль медлительности, проскальзывала чисто звериная грация и настороженность.
— Подполков… — едва открыв рот, Оскар Григорьевич вынужден был его закрыть, потому что Манцур легко ухватив его за горло, развернул и приложив как следует спиной о машину, прижал так, что подполковник мог лишь тихонько приглушенно хрипеть.
— Слушай меня внимательно, хрен моржовый! Мне плевать на то, кто ты, что ты и кто твои родители и начальники! Будешь мне мешать — пристрелю, как загнанную лошадь и спишу все на диких собак! Ферштейнешь, пугало огородное?
Посмотрев налитыми кровью глазами в взбешённое лицо Манцура, подполковник как мог кивнул и, отчаянно хрипя, выдавил из зажатого горла:
— Ферштейню… ферштейню… как скажешь…
Удовлетворенно кивнув, Троп разжал свои смертоносные пальцы, выпустив шею своей жертвы. Садясь в машину, Черногаев отчетливо слышал бормотание гэбиста, который клялся всем чем мог, что «сотрет это чмо в лагерную пыль». Закрывая дверь, Манцур ухмылялся. Все началось так, как надо. Осмотрев напоследок оставляемую за стенами машины местность, он заметил что-то в начинавших рассеиваться сумерках. Захлопнув дверь и сев на свое место, Манцур мог бы поклясться, что видел своего командира. Раньше старик себе такого не позволял. Был всегда в тени и учил этому своих учеников. Но сейчас он показался. Показался лишь для того, что бы улыбнуться в след своему выкормышу. Значит он, Манцур, сделал все правильно! Полковник одобряет!!!
До города было еще километров 10. Неожиданно пять бойцов попросили остановиться. Плохо себя почувствовали. Странная тошнота подступила к горлу. Вместе с ними из машины вышел и Манцур. Метрах в десяти от дороги сразу начинался лес. Прохладный осенний воздух ворвался в легкие Тропа, словно ясный луч солнца прорвавший, наконец, бесконечную вереницу хмурых туч. Нет, Троп не чувствовал ничего особенного, и тошнить, его не тошнило, но что-то все равно тревожило сознание. Словно он слышит далекий крик, слышит голос, но слов разобрать не может. Манцур потер виски, пытаясь снять напряжение, но тревога не отступала. Нутро словно засунули в морозилку. Противный холодный пот скользил вдоль позвоночника, постепенно впитываясь в одежду и холодя спину. Противная головная боль заныла в районе затылка и медленно переползала на лоб. Троп впервые за долгое время почуял страх. Но не страх смерти, его ему приходилось чуять почти все время. Этот страх был иным. Страх встречи с прошлым, панический страх, который, словно сверло, вгрызался в череп и пролезал все глубже в мозг.
Манцур попытался отвлечься от ощущений боли и неведомого страха. Медленно поведя головой из стороны в сторону, он осмотрел, насколько хватало глаз, лес. Могучие, непоколебимые статуи мощи и жизни тянулись по обе стороны от дороги. Все пятеро бойцов уже приводили себя в порядок, начинали рассаживаться по местам.
Вдруг внимание Манцура привлекло белое пятно в лесу, почти на грани видимости. Ничего еще толком не понимая, Троп, словно во сне, двинулся по направлению к этому пятну. Из машины показалась голова молоденького сержанта Васюка:
— Командир! Ты чего? Ехать пора! Не укладываемся в график! Эй, Троп!? — удивленно произнес паренек, глядя как его командир, не слыша ни единого слова, словно зачарованный двигается по направлению к лесу.
Манцур и правда не слышал. Белое пятно вдруг стало его целью, навящивой идеей. Троп ускорил шаг. На миг ему показалось, что это не пятно, а его мать в белом-белом платье. Боец перешел на бег, видя, как пятно медленно отдаляется от него. Через минуту Манцур ощущал себя мчащимся через лес на всех скоростях, которые только были ему подвластны. Белое пятно медленно, но неуклонно приближалось, Троп уже видел спину женщины, ее длинные, лежащие на плечах, темно-каштановые волосы. Он догнал ее, взялся за плечо, начал разворачивать лицом к себе.
— Мама…
Страшное, уродливое лицо с дряблой кожей, черными провалами глаз, от которых, словно трещины, отходили черные морщины, вперилось в лицо Манцура нечеловеческим взглядом. Дикий страх заставил бойца отшатнуться, но вцепившееся в его одежду существо не отпустило, а только оскалив непропорционально длинные зубы, потянулось следом. Троп с ужасом понял, что падает. Почувствовал, как маленькие веточки, словно острия ножей впились в спину, а сверху рухнуло, роняя черные, отвратительные слюни, человекообразное существо и…