Страница 15 из 76
Надевая на себя экипировку, Дир все силился понять, для чего же генерал сказал ему те слова: «Я виновен в смерти твоих родителей». На что надеялся старый вояка? Что я расплачусь? Или сверну в тот же момент ему шею? Или груз, висящий у генерала на душе, стал вдруг таким непомерным, что не стало больше мочи его нести в одиночку? Чертовщина какая-то… Все началось как-то неправильно и коряво.
На последних мыслях разведчик поморщился и, по старой привычке, попрыгал. Никакая, даже самая мелкая деталька на нем не звякнула. Захлопнув опустевший багажник, Дир перехватил удобнее автомат и в последний раз окинул взглядом окрестности. Недалекая лесополоса, небо и, конечно же, дорога. До бывшего советского «почтового ящика» оставалось еще примерно километров 10—12 и Петр намеревался достичь его до захода солнца, переночевать в одном из окраинных домов, а с утра аккуратно и без спешки добраться до входа в секретную лабораторию, где работал давным-давно его отец. Дир, почти сделавший первый шаг на пути в неизвестность, вдруг резко повернулся вправо.
«Какого?…» — мелькнувшее на периферийном зрении белое пятно вдруг явственно промелькнуло среди деревьев. Боец почувствовал нарастающее желание пойти за пятном, но руку вдруг больно кольнула рукоять шаманского ножа. К удивлению Петра, она была теплой и все сильнее и сильнее разогревалась. Не растерявшись, спецназовец быстро вытащил нож из ножен. Желание бежать к пятну исчезло мгновенно, но любопытство все же пересилило. Дир вошел под прикрытие деревьев, и на плечи ему сразу опустилась прохлада и чувство полной защищенности. Это была его стихия. Стихия воина-победителя!
Сорвавшись с места, подобно стреле с натянутого до предела лука, Дир через полминуты догнал вяло утекающее от него белое пятно. При ближайшем рассмотрении, пятно оказалось женщиной, со светлыми, подобно спелой пшенице, волосами. Петр без труда узнал, пусть и со спины, свою мать. Но сжимаемый в руке нож красноречиво обжигал кожу владельца, давая понять, что все не так просто.
— Мама?
Боец аккуратно взял женщину за плечо и развернул к себе… и тут же отпрянул! Протянув к нему свои когти, на спецназовца прыгнуло одно из самых уродливых существ Земли. Черные провалы глаз чудища впились взглядом в лицо Дира, а неестественно длинные зубы недвусмысленно нацелились на горло бойца. Петр резко метнул левую руку вверх, останавливая выпад противника ударом в грудь и быстро намотав на кулак белый балахон существа, с наслаждением вонзил шаманский нож прямо под подбородок страшной твари. Спецназовца вдруг с невероятно силой тряхнуло, а перед глазами вспыхнула яркая вспышка белого света, с неожиданной силой разбрасывая противников в разные стороны. Боец явственно слышал треск разрываемой материи, которую не выпустил из кулака и леденящий душу хруст рассекаемых холодной сталью лицевых костей этой женоподобной твари. Хвала небесам, нож остался в руке Дира, а сам он, врезавшись спиной в ствол дерева, на мгновение потерял сознание. Быстро придя в себя, Петр потряс головой, выгоняя из нее боль, и быстро поднялся на ноги, ища взглядом своего супротивника. Она лежала лицом кверху и мерно ровно дышала. Дир подбежал к ней и опустился на колени рядом с женщиной, аккуратно приподняв ей голову:
— Мама!? Мама!
Красивая женщина, лет 30, с трудом приподняла веки, и взгляд ее пронзительно голубых глаз нашел своего ребенка:
— Петруша, — голос её был слаб и нежен, — маленький мой!
— Мамочка…
Рука женщины, медленно поднимаясь, прикоснулась к небритой щеке своего, уже давно, повзрослевшего сына. Из глаз Петра скатились первые слезы.
— Не плачь, малыш.
— Давай я помогу тебе подняться, мам.
Дир аккуратно поставил свою мать на ноги, и все это время в мыслях благодарил всех богов за то, что ужасная рана, которую он нанес той твари, не перешла «по наследству» его матери.
Мать с удовольствием разглядывала своего сына.
— Мама, как же ты так… — начал было боец, но осекся и опустил взгляд.
— Не бойся, малыш, не бойся! Ты смог то, что не смог твой друг…
— Манцур? Он был здесь? — вскинулся Дир.
— Да, — с горечью в голосе произнесла женщина. Глаза ее на миг застились болью, но быстро сменились беспокойством.
— Сыночек, уходи отсюда! Уходи, пожалуйста! Как можно скорее!!! — запричитала мать Петра.
Дир, не раздумывая, обнял свою маму, она же вцепилась в него со всей силой, боясь отпускать.
— Все будет хорошо, мамуль! Все обязательно будет хорошо! Но я должен Манцуру, ты же знаешь.