Гаруня

     Ночь была прекрасна. Гаргулья забралась на самую высокую часть крыши и аккуратненько пристроилась на краешке, чтобы, если даже повредить своим весом покрытие, то совсем небольшой кусочек. Она окуталась крыльями и впала в окаменелое неподвижное состояние, настроив себя реагировать только на движение в сторону подворья. Несколько раз она просыпалась, вглядывалась в беспокоящие её движения, но это были мелкие безобидные животные вроде мышек, ёжиков.

     Алеш нашёл для себя дерево, наиболее близко расположенное к подворью. Стараясь не повредить ещё не вошедшее в полную силу древо, он устроился в самом его центре, где расходились толстые ветви, и целую ночь не смыкал глаз.

      Под утро до него стало доходить, что птицу, по наблюдениям Дару, таскали днём, и он, ругая себя за невнимательность, позволил себе заснуть. Бросать пост не стал из солидарности к рабочим, которых назначил охранять выходы. Назначенцы-сторожа не были столь сознательны и, натянув верёвочку на дорожке с колокольчиком, раз молодой хозяин не полагается на охранную магию имения, спокойно заснули, держа в руках грохочущие палочки для запугивания предполагаемого вора.

     Так вся устроенная засада и встретила рассвет, мирно посапывая, отдавая долг вроде бы и охране, но не обижая традицию спать ночью.

     Киззи, пришедшая утром на работу, начала с гусей. Они теперь следили за тем, чтобы их первых выпускали из домика, первым насыпали корм и первым меняли воду. В противном случае могли и защипать. Уже привычным сбитым отрядом они вывалились на свою площадку и неожиданно устроили невероятный гвалт.

            Киззи, бросившая уборку и выскочившая на дворик, увидела как гуси налетают на дерево и орут, стараясь общипать его. Когда в сердцевине дерева она увидела силуэт тёмного шевелящегося чудовища, то заорала, что было сил, выкладываясь до лопнувших сосудов в глазах. Весь поднятый гвалт произвёл непредсказуемый эффект.

     Гаргулья, продолжавшая спать на краешке крыши, вздрогнула от душераздирающего, заставляющего вибрировать тело, визга и, забыв где находится, шагнула вперёд.

     Кулем свалившись на другую, ниже располагающуюся крышу пристройки, она кубарем полетела по наклонной плоскости вниз, не имея возможности ни зацепиться, ни расправить крылья, только создавая грохот и внося ещё большую сумятицу в происходящее. Падение длилось недолго и закончилось в бочке с дождевой водой, собираемой с крыши. Самое обидное для неё состояло в том, что чётко влетев штопором в высокую узковатую бочку, она в ней застряла и никак не могла выбраться без посторонней помощи.

      Стыдно было жуть как. Тем временем в доме, ошалевшие от непонятного грохота, произведенного её падением, гости и хозяева выскакивали, кто в чём был, и наблюдали странную картину. Алеш, находящийся в сердцевине дерева, держась за ветки, со странным воплем нёсся по саду. Приблизившись к воротам, где раздавались громкие хлопки праздничных шумелок, дерево (а возможно это был Алеш... ‒ зрителям было непонятно) помчалось в другую сторону.

     ‒ Не знал, Кордилион, что твой сын умеет оживлять и руководить деревьями, ‒ потрясённо сказал лэр-в Тинек.

     ‒ Поверишь ли, дружище, я и сам не знал.

     Дерево, перебирая раскинувшимися корнями, живенько промчалось мимо высыпавших во двор обитателей дома, и устремилось в другую сторону, откуда вновь послышался грохот шумелок.

     ‒ Лэр-в Ферокс, мне показалось или у дерева в ветках застряла пара куриц? Я слышал, как Дару жаловался на пропажу птиц, но теперь встаёт вопрос, зачем они Алешу?

     ‒ Молодой лэр-в мало ест за столом, ‒ подала голос кухарка и застеснялась, когда на неё все обратили внимание.

     ‒ Ну, я бы скорее предположил, что он старается для своей гаргульи, ‒ задумчиво произнёс капитан, ‒ она немного стеснительна и, возможно, не показывает, что ей надо больше мяса.

     ‒ Кстати, а где она? – заволновался Тинек, ‒ Ведь могла и испугаться грохота, она такая…чуткая… ‒ сказал и покраснел.

     Но его слова возымели действие на Ильяну и Дару.

     ‒ Ох, звёзды! ‒ воскликнул дворецкий, ведь лэра гаргулья должна была расположиться на самом верху и сразу у него в голове сложилась картина грохота на крыше и падения Гаруни. Он бросился к месту, где она могла упасть, и сразу же обнаружил её несчастной и мокрой, сидящей в бочке. Вверх гаргулью вытянуть было невозможно, поэтому опрокинув бочку на бок, он помог ей выползти из постыдной ловушки.

     ‒ Дару, что с Алешем? – первым делом спросила ответственная гаргулья, а может, ей хотелось поскорее забыть о позорном сидении в тесной бочке и перевести мысли на деловой лад.

     ‒ Он на дереве забеги устраивает. Ему как-то удалось оживить его и теперь, по-видимому, он его тренирует.

     ‒ Как? А как же наша засада? – разочаровано и уже чисто риторически спросила гаргулья.

     Между тем, вера в Алеша и всеобщее заблуждение, доставили молодому лэр-ву массу адреналина. Да что там, слова «уйма», «бездна», «пропасть» или «тьма-тьмущая» подошли бы гораздо больше к объему вырабатываемого им гормона «шальной бодрости».

     Убаюканный тихим шелестом листочков, под утро он неожиданно проснулся, услышав птичий гвалт и присоединившийся к ним истошный визг. Ничего не соображая, юный лэр-в вскочил, держась за ветки, и впервые не знал, что делать. Его дерево, на котором ему в какой-то момент стало очень удобно, схватило пару курей и побежало. Вот что он должен был делать в этой ситуации?