Страница 24 из 25
Главарь вытащил меч и отчаянно громко крикнул:
- Вперед, убейте его! Это только зверь!
Если бы это было просто животное, бандиты бы даже не засомневались, но на седом, словно обугленном теле волка болталась хорошо различимая белая рубашка. Та же, что была и на владельце замка. Впрочем, зверь не дал много времени на раздумья и прыгнул снова.
Ближайший к зверю мужчина, не успев взмахнуть топором, с криком упал, зажимая кровавый фонтан, бьющий из бедра: клыки разорвали ему бедренную артерию. Следующий выронил поднятую булаву,из его руки был вырван кусок плоти... Чудовище короткими экономными движениями выводило из строя противников, даже не пытаясь их добивать. Периодически оно делало гигантские прыжки, уклоняясь от топоров, при этом нанося раны когтистыми лапами, как кошка.
Спустя несколько минут поляна была заполнена стонущими и умирающими людьми, так как раны зверь наносил тяжелые. Кто еще был в состоянии двигаться, отползал в лес, пытаясь уйти от чудовища как можно дальше.
На ногах остался только благородный предводитель шайки, уже потерявший свой апломб. Он прижался спиной к дереву и выставил вперед меч. Зверь, прихрамывая на заднюю лапу, стал приближаться к нему. От белоснежной рубашки остались только клочки, прилипшие к кровавым потекам на шкуре. Но это была не его кровь.
- Эй, ты победил! Забирай свою женщину! Ты доказал свою силу, позволь мне убраться отсюда! - крикнул главарь.
Зверь даже ухом не дернул. Приблизившись на расстояние прыжка, он резко бросил свое тело вперед, проигнорировав удар меча, распоровший ему шкуру на правом плече, и разорвал горло мужчине.
Из шалашей не доносилось ни звука. Кони разбойников еще в самом начале бойни ускакали в лес, не разбирая дороги. Если кто-то из бандитов, охранявших их, и выжил, то он тоже не спешил показаться. Зверь обвел взглядом поляну, сделал несколько шагов в сторону шалашей и замер в неподвижности, словно не зная, что ему теперь делать. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвалось только короткое рычание, в конце сорвавшееся на скулеж.
Из шалаша выбежала Белль, лицо ее было бледно, на руках виднелись ссадины от веревок. Она на секунду заколебалась, осматривая побоище с кучей трупов и раненых людей, но когда она увидела зверя, залитого кровью, то бросилась к нему. Зверь отступил на шаг назад, но поврежденная лапа подвела, и он упал на землю, продолжая угрожающе рычать.
Девушка присела рядом с ним прямо на землю и, осторожно протянув руку в сторону чудовища, тихо заговорила:
-Милорд, вы меня не узнаете? Не помните? Это я, ваша надоедливая гостья, Белль, дочь купца, укравшего у вас цветок, - тут слезы потекли у нее по лицу. - Это все я виновата. Зачем я уехала от вас? Так сильно захотела к отцу, что поверила даже этим людям. А ведь вы уже стали вылечиваться, - она всхлипнула, совсем по простонародному. - Я так и не успела вам рассказать про записи вашего отца. А теперь как все вернуть назад? Неужели вы совсем потеряли разум?
Зверь перестал рычать и внимательно посмотрел на девушку желтыми круглыми глазами, затем, убаюканный ее речью, вытянул голову и коснулся ее протянутой ладони холодным носом. Она вздрогнула, но провела рукой по голове зверя, он слегка повернул голову, чтобы ей было поудобнее его почесывать и поглаживать. Белль машинально принялась гладить и чесать огромную морду, хоть глаза ее ничего не видели из-за слез. Он продолжила говорить сквозь рыдания:
- Отец ваш писал, что он следил за своим сыном, то есть за вами, и заметил, что ваш характер, увы, был далек от совершенства. Слишком вы любили поразвлечься, и ладно бы только выпить или подраться, как это бывает у молодых людей. Вы любили издеваться над слабыми, бахвалиться, жестоко обращаться со слугами и не только. Предчувствуя свою смерть, он понимал, что уже не успевает повлиять на ваше воспитание. Да и не было воспитания, как такового. Ваша матушка, писал он, слишком занята была собой, а он слишком много находился в отлучках, порой годами отсутствуя дома, и упустил время.
Зверь подполз ближе к девушке и положил голову ей на колени.
- Чтобы заставить вас задуматься о вашем образе жизни и поведении, он использовал то ли какое-то заклятие, то ли микстуру, о которой прослышал во время своих путешествий, и последние дни своей жизни потихоньку вливал ее вам в пищу. У нее необычное действие: чем чаще вы злились или гневались или испытывали приступы жестокости, тем больше вы превращались в животное. Правда, ваш отец не догадывался о том, что действие может зайти так далеко. В тех краях, где используют эту микстуру, люди при проявлении первых же признаков зверя понимали, что нужно делать, и после этого начинали тщательно следить за своим настроением и поведением. Ваш отец надеялся, что небольшое количество шерсти и вытянувшиеся уши заставят вас задуматься, понять связь между вспышками гнева и изменениями, и вы сможете стать тем, кем он мечтал вас видеть. Он даже оставил письмо к вам, думал, что после его смерти вы прочтете записи, осознаете ошибки и … И ведь вы стали меняться... Я не видела вас раньше, до начала изменений, но слуги вас любят, все, кроме Маркуса...
Услыхав имя, зверь поднял голову и снова зарычал. Белль еще больше разрыдалась и обхватила толстую шею руками, пытаясь удержать зверя:
-Нет-нет, нельзя, милорд, вам нельзя злиться. Этот человек уже наказан. Как он сможет жить дальше, чувствуя кровь этих людей на своих руках? Милорд, успокойтесь... Может, мы сможем вернуть все назад? Хотите, я останусь с вами? Я буду вас сама кормить, расчесывать, читать вам. Я не позволю вам больше разозлиться или испугаться.