Страница 22 из 25
На ужин я, как и в последние дни, спустился в столовую и растерянно огляделся. Почему-то мне казалось, что уж там мы обязательно встретимся с ней. Я весь день думал об ее отъезде, но по-детски надеялся на то, что она придет на ужин. Глупо и смешно.
Рифи сегодня был не в форме, он рассеянно подавал на стол, путал блюда, не подходил с салфеткой и новыми блюдами вовремя. Я терпеливо ждал, сносил его ошибки ровно до тех пор, пока он не уронил вилку.
- Рифи, а почему ты сегодня мне прислуживаешь? Где Маркус?
Рифи удивленно посмотрел на меня, словно только что проснулся. Впервые на моей памяти он не смог ответить на вопрос, касающийся его епархии.
- Маркус? Он не отпрашивался сегодня. Хмм, я его не видел с самого утра...
Руки мои похолодели. Снова то же предчувствие стиснуло мое сердце.
- А когда он отпрашивался в последний раз? - произнес я.
- Вчера, - медленно, очень медленно сказал Рифи, - он отпрашивался вчера после обеда до сегодняшнего утра. Сказал, что нужно навестить родных недалеко в деревне. Брал одну из лошадей для прислуги.
У дворецкого на лице начал проявляться ужас от понимания ситуации. Он выронил поднос и бросился к двери, я последовал за ним. Мы помчались по коридору в сторону комнат прислуги.
Впервые я увидел комнату Маркуса. Не знаю, была она такая обезличенная раньше или нет, но сейчас это были голые стены, тщательно заправленная кровать и пустой шкаф. Ни одной личной вещи, картинки или оброненной бумажки. Рифи беспорядочно метался по комнате, пытаясь найти хоть что-то.
Я выбежал во двор, крича Стьюи срочно отворять ворота. Сам оседлал своего коня, который к тому времени практически восстановил форму, вскочил на него и рванул к выезду из замка. Стьюи все еще возился с запорами, как позади послышался срывающийся от нехватки воздуха голос Рифи. Он кричал что-то об оружии, но я не стал ждать его и, как только между коваными створками образовалась достаточная щель, чтобы пропустить всадника, помчался вперед.
Я не знал точной дороги, по которой отправились всадники, но мы с Белль неоднократно на карте прорисовывали маршруты до ее дома, несколько вариантов в зависимости от времени года и транспорта. Я выбрал самую короткую дорогу и только молился про себя, чтобы я оказался чересчур мнительным. В конце концов, они предъявили перстень ее отца, который (очередная волна холода окатила меня) выдавался его поверенным. А это значит, любой из этих людей мог стать предателем или убитым. Подобные вещи легко можно скопировать или украсть. Как можно было так довериться этим проходимцам? Неужели вежливость их главаря настолько запудрила мне мозги? Белль говорила же мне, что хозяина легко можно прочитать по его слугам...
Я продолжал себя грызть, пока не стемнело настолько, что я был вынужден остановиться. На этих лесных дорогах кони ломают ноги даже днем, спотыкаясь о торчащие корни деревьев, а уж ночью и всадник может свернуть себе шею. Поэтому я был вынужден спешиться. Я набросил повод коня на ветку ближайшего дерева, а сам стал ходить взад-вперед. Я не захватил с собой ни одеяла, ни еды, ни воды. На мне была только тонкая рубаха да бриджи, даже плащ я не успел накинуть на плечи. Но я не чувствовал внешний холод, слишком меня промораживал внутренний. Во мне росла уверенность, что сейчас мне нельзя медлить, что еще немного и случится что-то непоправимое.
Не выдержав напряжения, я бросился бежать по дороге, оставив коня. Я бежал и проклинал свою неудачливость, зачем я снова стал превращаться в человека, ведь именно сейчас пригодилась бы моя звериная сущность с острым нюхом и быстрыми лапами. Я бежал, не чувствуя ног, и пытался усилием воли перекинуться в зверя, уловить запах взмыленных коней или тонкий аромат Белль. Я бежал, забыв об усталости и слабости человеческого тела, ощущая только неровную поверхность дороги, перепрыгивая торчащие корни и уклоняясь от низко растущих веток, не различая их в темноте.
В конце концов я осознал, что уже некоторое время бегу на четырех лапах, а ветер треплет мои длинные уши. Причем бежал я не по дороге, а среди огромных деревьев, мелькающих по сторонам, и я точно знал направление, я чувствовал запах разгоряченных мужских потных тел, резкие запахи лошадей, запах жарящегося на костре мяса.
Когда я приблизился вплотную, я полностью вернул свое сознание, сохранив звериное обличье. Я приник к земле и осторожно подполз ближе, навострив уши. Белль нигде не было видно, но я чувствовал ее запах, скорее всего, ее разместили в одном из шалашей, наскоро выстроенных неподалеку от костра. Благородный сидел на самом видном месте, он довольно улыбался, слушая своих подопечных. Один из них спросил:
- Так как поступим с девкой? Просто продадим купцу?
- Не продадим, а милостиво примем вознаграждение за спасение родной дочери, желательно золотом и драгоценностями, - демонстративно нахмурился мечник.
Бандиты счастливо расхохотались, они явно гордились смекалкой и хитростью своего предводителя. Но тот же мужик снова спросил:
- А нам обязательно возвращать ее в целости и сохранности?
- А что, ты хочешь забрать у нее на память пальчик? - блеснул юмором его сосед.
- Да я подумал, что чудовище могло оказаться и не столь воспитанным. Он же зверь, и желания у него звериные. А за столько дней он чего только не успел с ней вытворить...
Благородный на секунду задумался:
- Идея, в общем, неплоха. Только девушка сможет рассказать отцу, как оно все было...
- Ну и пусть говорит. Отдадим ее в полном отрубе, мол, вон как ее измучал тот урод, буквально из пыточной вырвали. Еще больше денег отвалит купчишка. А когда она очухается, нас уже и след простыл. К тому ж, может, и после того ничего не скажет.