Страница 3 из 327
Проснулись они сегодня рано, в путь тронулись с рассветом, и, конечно, оба ничего с утра не ели. Однако, если саврянину есть от волнения и не хотелось, то девушка по той же самой причине как раз таки ощутила дикий голод, и им пришлось зайти в столичную кормильню.
По дороге планы слегка изменились, и Альк решил, что целесообразнее будет посетить родных, которые в данный момент находятся в столице, — к тому же, ему очень захотелось это сделать.
Однако Рыска его стремлений не поддержала: упёрлась и всё утро твердила лишь одно:
— Я не поеду!
— Но почему? — уже бесился Альк, стоя напротив неё и пытаясь заглянуть в глаза, которые она упрямо не желала поднимать. — Сожрут тебя там, что ли?
— Не сожрут, — согласилась Рыска. — Но всё равно — не поеду!
Альк тихо выругался. Он уже раз десять на разные лады попытался втолковать строптивице, что ей будут рады, но та продолжала стоять на своём. Хотелось, как в дворцовом саду, закинуть её на плечо и вытащить на улицу. Но даже это, как он понимал, не могло помочь: во-первых, так не делают, а во-вторых, стоит поставить — и не поймаешь больше.
— И что ты предлагаешь? — спросил он наконец раздражённо.
— Сходи один. Я тебя тут подожду, — просто сказала Рыска.
— А дальше что?
— Я не знаю, — буркнула она.
Если честно, Альк и сам не знал, как её примут, вернее, догадывался, конечно, что восторгов ждать бессмысленно. Да и понятно: это для него Рыска — человек, которому он так многим обязан, по сути спасительница, а для его родных, в особенности для отца — кто? Просто весчанка. Полуграмотная девка. Такая, какой Альк и сам её увидел пару месяцев назад.
Белокосый одёрнул себя: да, она вот такая — весчанка, девка, возможно даже и дура; всё так. Но только благодаря ей он сейчас жив! И потому его родным, если он, конечно, сам им дорог, тоже придётся смириться с её присутствием.
Теперь, когда его больше не раздирали сомнения, страхи и инстинкты крысы, Альк оценил наконец все Рыскины старания. И тянули они не на сто златов, а на нечто гораздо более ценное и серьёзное… И именно поэтому он должен был как минимум привести девушку в свой дом и показать родным.
А ещё… ещё он сам этого хотел, — с одной стороны. С другой же сомневался, будет ли это правильно. Однако следовало признать: исчезновения Рыски в неизвестном направлении он точно не желает.
Вопрос был только в том, почему он не хочет её отпускать? И ответа на этот вопрос пока не было, а возникшая у него за последнее время странная и непривычная привязанность к девушке пока не укладывалась в голове. Для того, чтобы понять, что это такое происходит с ним, нужно было пересмотреть всё своё мироощущение, а это, как известно, трудно, ибо просто взять и измениться в один миг, наплевав на всё, чему тебя много лет усиленно учили, не может никто. Для того, чтобы привыкнуть к новым жизненным обстоятельствам, нужны время, размышления, желателен чей-нибудь мудрый и добрый совет, — этого всего пока не было, и потому Альк сомневался.
В то же время ему хотелось домой, — до дрожи, до боли хотелось! Теперь можно было уже признать: он жутко соскучился по своим родным, хотел их увидеть и обнять, особенно маму. Хотелось упасть перед ней на колени, попросить прощения за всё — это была его мечта, которую он считал уже несбыточной! Однако теперь эта мечта, тоже, кстати, благодаря Рыске, стала вполне осуществимой.
— Рысь, поехали со мной, — совсем иначе, другим тоном и всё же присев рядом с ней за стол, попросил Альк. — Мне очень туда нужно.
— Нет! — в который раз отрезала девушка.
— Ладно, — сдался он наконец. — Жди меня тут до вечера. — Помолчал и добавил: — Ну и упрямая же ты!
— С кем поведёшься! — ответила Рыска и всё же бросила на него взгляд исподтишка. Упрямство было ни при чём: нежелание знакомиться с семьёй Алька было продиктовано исключительно страхом и неуверенностью в себе, и это оказалось намного сильнее здравого смысла.
Альк лишь покачал головой, поднялся из-за стола, подошёл к стойке и обратился к кормильцу по-саврянски, кивнув несколько раз в её сторону — как девушка поняла, предупредил, что его спутница остаётся здесь, и велел поселить её до его прихода. Судя по тому, как кормилец улыбался и кланялся, Алька либо узнали в лицо, либо он представился.
Рыска вздохнула. Интересно, что он сказал? Она мало что пока понимала, особенно, когда савряне разговаривали между собой, — так, в общих чертах. И кем Альк её представил? Раз сам он господин, то кто же она? Служанка, надо полагать.
— Что ж, тогда… я пошёл, — сообщил белокосый, ещё раз оглядев Рыску с некоторой досадой.