Тень ищет своё место

У серого Камня, где Нимрин отлёживался в прошлый раз, всё без перемен. Иглу стоит, и даже припасы, привезённые Даруной и Нгуной, уцелели: сёстры надёжно зачаровали их от всяческой потравы, но пока не забрали обратно в дом. Могут прислать кого-то, и тоже окажутся лишние глаза. Но один-двое охотников — не толпа с Ярмарки.  Латира позаботится, чтобы они не разглядели лишнего. Жаль, круг возле его собственного тайного логова — дневной и летний, не подойдёт Иули. А другие места на примете? Слишком далеко, и давно старик там не бывал, и Вильяру нехорошо уносить из её угодий. Так что, здесь.

Сани возле Камня замело позёмкой, закуржавело инеем. Не беда! Мудрый быстро разметал заносы, вытряхнул шкуры от морозной пыли, просушил и согрел. Уложил рядышком раненого и сонно-обморочную Вильяру: тесно, зато тепло. И вообще, лучше этих двоих далеко не растаскивать… Угораздило же малую! Хотя до поры у них с Нимрином всё выходило к лучшему.

Латира сам — по молодости, по глупости — рискнул связать себя подобными узами с закадычным другом. Их общий учитель отговаривал, но  препятствовать не стал, лишь предупредил кое о чём. Оба на собственном опыте убедились в правоте старейшего Тмисанары, разорвали связь душ и разбежались поскорее.

Под невесёлые воспоминания старик обустроил и защитил от разных превратностей стоянку, приготовил поесть себе и Вильяре, проверил, как Иули? Всё так же. Ясно уже, что «слёзы голкья» не убили тёмного сразу. Благодаря малой! Знахаркина дочь справилась лучше, чем мог бы сам Латира. Но рана глубока и опасна, затянется ли? Прежний Иули хвастал, будто, при некоторых условиях, способен отрастить даже сердце, взамен вырванного. Кисть руки у него однажды отросла, Латира видел это собственными глазами. Но то — рука, а то — дыра в полспины.

Разбудить Вильяру старик не смог: лишь кое-как растолкал, подсунул котелок с горячим и ложку. Малая чуть-чуть похлебала суп и заползла обратно под шкуры. Латира посмотрел-посмотрел… Нет, пока эти двое настолько беспомощны, а Стурши — на воле, тут не то что в круг, даже в иглу не отойдёшь подремать. Сам виноват, раз позволил беззаконнику удрать живым. Теперь бди!

Ночь давно перевалила на вторую половину. Ветер с моря тянул сыростью, длинными пальцами облаков стирал с неба звёзды. Латира сидел, привалившись спиной к Камню, потихоньку вбирал силу. Грелся колдовством сам, грел меховое гнездо в санях. Слушал стихии: ещё не успокоились, но близко к тому. Размышлял о превратностях судьбы.

Нельмара так стремился перевалить на Нимрина часть Великих песен, а теперь мудрые отменно справились сами. Не только без чужака: даже без Вильяры с Латирой. Узнав о случившемся в Снежных Норах, временный глава Совета поступил разумно: призвал всех, кого поначалу отстранил. Слишком молодых или старых, неумелых, слабых, трусливых. Цена ошибки уже не столь высока, как в начале, а для мудрых — для всех и каждого — лучше спеть хотя бы по разу. Пусть общее дело запомнится именно общим, чтобы никто не чувствовал себя ни обделённым, ни особо избранным. Латира достаточно пожил изгоем-неудачником, чтобы не желать такой доли никому. И двое Наритьяр пытались встать выше всех — погибли сами и едва не сгубили Голкья. Нет уж, мудрые равны перед стихиями, равны перед охотниками: это закон, да пребудет так! А вспомнит ли потом Нельмара, кто подсказал ему верный путь? У хранителя знаний отличная память, он не забудет и того, что подсказка пришла заодно с дурной вестью.