Страница 68 из 70
- Можно, я заберу её и вынесу на свежий воздух. – спросил Коллин, и я заплакала ещё больше, услышав его голос, такой родной, такой долгожданный.
Женщина пожала плечами и кивнула.
- Думаю, отец не будет возражать.
Коллин осторожно вытащил моё тело из контейнера и положил мою голову себе на плечо. Не знаю, как после сна, но раньше я была довольно тяжёлой. Однако Колину, похоже, не составляло особого труда нести меня на руках. Куда, я пока не знала. Но мне было совершенно всё равно. Главное, он наконец-то был рядом.
У меня нет слов, чтобы описать, что я чувствовала в этот момент. И вряд ли какой-нибудь поэт или писатель-беллетрист сможет подобрать подходящие выражения. Я была счастлива, вот и всё. И казалось совершенно неважным, что тело моё напоминало набитый ватой кулёк. Сквозь рубашку я слышала, как бьётся сердце Колина – самое дорогое в этом мире сердце.
Он не говорил ни слова, пока нёс меня на руках до самого сада. Я видела этот сад и раньше, но у меня не было времени рассматривать его красоту. Да и не было в нём ничего особенного: трава, деревья, клумбы с цветами, крохотный водоём. Но сейчас этот сад казался мне раем. Потому что мой любимый был рядом, а я лежала у него на руках.
- Я люблю тебя, девочка моя, - прошептал Колин, целуя меня в висок. – Как же я тебя люблю.
Мне очень хотелось ответить ему. Рассказать как я скучала, пока его ждала. Но губы упрямо не слушались, теперь уже от волнения. Я заметила, что Колин немного изменился. В волосах появилась седина, а в уголках глаз прибавилось морщинок. Но самое главное, он смотрел на меня как-то по-другому. Что-то добавилось в его взгляде, что-то, похожее на восхищение и одновременно, я чувствовала, что Колин как будто стал увереннее и сильнее, словно ощущал себя хозяином всего вокруг. Словно мальчик внутри него вырос и превратился в мужчину. Мужчину, который умеет любить и умеет терять.
Мы чуть не потеряли друг друга. И оба теперь понимали, какую ценность представляет каждое мгновение, проведённое рядом, и как важно уметь это сохранить. Я вспомнила кое-что и прижала руку к груди. Нащупав то, что искала, я попыталась его достать.
- Что такое, Лара? – спросил Колин. – У тебя что-то болит?
Я покачала головой и наконец смогла вытащить наружу очень дорогую для меня вещь – разрешение на ребёнка, и протянула его Колину. Он взял его в руки, и лицо его озарилось той самой улыбкой, которую я обожала.
- Надеюсь, оно ещё действительно. Впрочем, какая к чёрту разница. Никто нам теперь не сможет помешать делать то, что мы хотим. А мы хотим иметь семью. Я всегда мечтал создать семью только с тобой. И мы сделаем малыша, как только тебя отпустят отсюда.
Я ещё не до конца осознавала всё, что происходило вокруг. Казалось, будто прошло действительно всего одно мгновение. Одно мгновение – и он снова рядом. Одно мгновение, длиною двадцать семь лет.
Я была счастлива и огорчена одновременно, когда узнала об этом. Всё-таки в глубине души я надеялась, что прошло всего пару лет. Я была вне себя от радости, когда узнала, что мой брат Арнольд ещё жив. Ведь могло пройти и больше, например, лет сто. И тогда я никогда бы не увидела его живым, и не смогла обнять.
И вот он сидит передо мной, седой и постаревший, а я по-прежнему молодая и красивая, и уже вполне могу двигаться и говорить. Но всё равно – он мой брат, любимый брат, и пусть прошло такое огромное количество лет, я счастлива, что теперь он рядом.
Мы сидели на кушетке в его кабинете, прижавшись друг к другу, совсем как в детстве или как тогда, когда я колебалась, делая свой выбор. Арнольд держал мои ладони в своих, и мне было так хорошо, так тепло и уютно. И снова хотелось плакать. Должно быть, за эти дни моя кожа перенасытилась солью, вытекавшей вместе со слезами из глаз.
- Прости меня, Арнольд. Я всё-таки это сделала. И спасибо за то, что не пытался тебя остановить.
- Я прочитал твой дневник, Лара. И многое понял. Тебе следовало издать его, а не свою книгу. Тогда ты бы вошла в историю…Хотя, ты и так вошла в историю. Третья поправка в законодательстве об искусственном сохранении жизни – поправка Лары Пирс. И хотя ещё никто ею не воспользовался, но она есть – как надежда для всех тех, кто мог бы оказаться на твоём месте.
- Это мой дневник. Я писала его для себя и своих близких, а не для того, чтобы в моей душе копался кто-то посторонний.
- Я читал его много раз. И понял, наконец, что такое свобода личности во взаимоотношениях. Я люблю тебя, и поэтому позволил тебе идти туда, куда позвало тебя сердце. Как сказал бы Виктор, это вылилось в цепочку случайных взаимосвязанных событий, которые привели к тому, что мы все сейчас находимся здесь.
- А где сейчас Виктор? Ты ни слова не сказал о нём. Надеюсь, у них с Марией вышло всё хорошо.
- Виктор – это отдельный вопрос. И очень сложный. – сказал Арнольд. – Нам с тобой предстоит принять важное решение.
С этими словами Арнольд поднялся и подал мне руку. Мы пошли куда-то в соседнее помещение, где находилось множество контейнеров. Арнольд поддерживал меня, чтобы я не упала. Мы зашли в маленькую комнатку, показавшуюся мне знакомой. Там находилась женщина – теперь я знала, что это была Алиса, моя племянница.