Выбор

Коллин услышал, как дверь в комнату негромко распахнулась, а потом так же тихо вернулась на место. Арнольд стоял на пороге и в его глазах читался немой вопрос.

- Я никогда бы не подумал, что она так сильно меня любила, - сказал Колин, и в глазах его светилось какое-то особое чувство. Какая-то радость, восхищение, нежность. – Она так сильно меня любила, моя девочка. А я так и не смог этого понять.

Арнольд прислонился плечом к стене и стоял молча, глядя как Коллин медленно раскачивается из стороны в сторону, прижав к груди дневник Лары.

- Расскажи мне о ней. Что с ней стало дальше, когда она поняла, что я не вернусь? Она вышла замуж? У неё есть дети? Она счастлива? Я могу увидеть её хотя бы издалека?

- На все твои вопросы я отвечу нет, Коллин.

- Почему?

- Потому что на них нет ответов.

- Разве с ней что-нибудь случилось? Что-то плохое?

- Этого я тоже не могу сказать. Ты так ничего и не понял. Но не расстраивайся, потому как этого не понял никто.

- Прекрати издеваться надо мной, Арнольд. – голос Колина напоминал рычание затравленного зверя. Напряжение последних недель скопилось в один огромный шар и готово было вот-вот вырваться наружу. Все только и делали, как что-то от него скрывали. Он этого больше не вынесет.- Почему ты ничего не хочешь о ней рассказать?

- Потому что мне неизвестна судьба твоей невесты, Коллин. И никому не известна. Будущее никто не может предсказать. А будущее Лары начнётся примерно через двадцать минут.

Арнольд посмотрел на часы и впервые за много лет улыбнулся по-настоящему счастливой улыбкой. Он искренне боялся, что не доживёт до этого момента. Но даже на закате дней судьба иногда бывает благосклонной.

- Одно могу сказать тебе наверняка, Коллин. Она так и не смогла поверить в то, что ты не вернёшься. Она ведь обещала тебя ждать.

 

Часть 3

Одно мгновение – и ты снова рядом.

2375 г.

 

Я не считала, сколько дней прошло с той ночи, когда мы с Арнольдом сидели на крыльце нашего с Колином дома и говорили о том, как много мы значим друг для друга. Мы действительно, одна большая любящая семья, один организм. И если убрать одну её часть, вырвать какой-то, пусть даже самый маленький по размерам орган, рана всё равно будет кровоточить. А когда кровь засохнет, то на её месте всё равно останется уродливый шрам.

Однако тем не менее у каждого из нас была своя жизнь. Своя маленькая ячейка общества, за которую каждый из нас несёт ответственность, и к которой каждый день спешит домой, чтобы ласкать и быть обласканным.

Только у меня её не было. По крайней мере на этой Земле. И сердце упрямо не желало с этим смириться. Я ждала Колина, а рана по-прежнему кровоточила и не пыталась рубцеваться. Потому что я сама этого не хотела. Но как и всему в этой жизни, даже самой жестокой боли приходит конец. Всегда и во всём есть выход. Пусть даже не самый лёгкий. Пусть даже такой, в основе которого лежит пусть призрачная, но надежда. Это ведь моя жизнь, и я сделала свой выбор. Надеюсь, вы не будете меня строго судить.

В тот день, когда я пришла в центр, солнце светило особенно ярко, как будто искушая меня и вызывая острое чувство тоски. Но надежда в моей душе была сильнее и жарче далёкого мёртвого солнца. Поэтому я просто зажмурила глаза.

 - Одна минутка, всего одна. И вы снова придёте в себя, - сказала девушка в светло-бежевом костюме. – Не бойтесь, всё будет в порядке.

Я не боялась. Я верила, что всё будет хорошо. Прости меня, Арнольд.

Сейчас я закрою глаза, любимый. А когда открою, ты будешь рядом. Я ведь обещала тебя ждать.

И я закрыла глаза, чтобы погрузиться в глубокий сон, и внезапно почувствовала, как на всё тело буквально навалилась огромная тяжесть. Я потерялась ровно на три секунды, а после почувствовала, что не сплю. Кто-то звал меня по имени.

Я чувствовала такую усталость, словно пробежала несколько километров без остановки. Глазные веки не хотели подниматься, словно прилипли к глазам. Но сквозь ресницы я видела свет. Значит, нужно сделать усилие. Всего одно. Просто открыть глаза.

Веки мои задрожали, и, наконец, я смогла их разлепить. В комнате был полумрак, наверное специально, чтобы я не ослепла. Ещё некоторое время глаза мои привыкали к свету, а когда я наконец смогла различать окружающие меня предметы, первое, что я увидела, было лицо Колина, залитое слезами. Должно быть, это были слёзы радости, потому что губы его улыбались и что-то пытались мне сказать. Но я с трудом его слышала. Я открыла рот, чтобы спросить его о чём-то, но тут же закрыла его, потому что вместо слов оттуда вылетали ужасные неразборчивые звуки, похожие на мычание. Язык ворочался во рту с трудом. Всё тело словно онемело и отказывалось слушаться.

- Не переживайте, это нормальная реакция после искусственного сна, Лара. Через несколько часов вы почувствуете себя лучше. – это говорила какая-то женщина, стоявшая у изголовья моего контейнера, и которую я поначалу не заметила.