Выбор

- Понимаю. И очень вам сочувствую. Но вы молоды, Лара. У вас вся жизнь впереди. Вы красивы и, несомненно, пользуетесь успехом у мужчин. Когда вы чуть больше повзрослеете, то поймёте всю абсурдность сложившейся ситуации, и даже скажете мне спасибо.

- Я так не думаю, госпожа Кустова. Я хочу поговорить с вашим начальником.

- Выше меня только звёзды, Лара. Поверьте, никто не позволит вам искусственно приостановить свою жизнь на неопределённый срок.

- Почему на неопределённый?

- Мне известно, какие прогнозы ставят учёные относительно возвращения «Татума 146-С». Есть вероятность, что он вообще не вернётся. Тогда это будет просто убийство. Или хуже того, корабль столкнётся с каким-либо небесным телом и погибнет лет через 60. Вы проснётесь и будете совершенно одиноки: ни друзей, ни родственников, ни надежд.

Какими бы ни были мои аргументы, Кустова оставалась непреклонной. Я поняла, что в её лице я вряд ли найду поддержку. Мои надежды рушились с той же скоростью, с какой любимый уносился от меня далеко в космос.

Звёзды вряд ли были на моей стороне. По крайней мере сегодня. Выходя из кабинета Кустовой, я столкнулась нос к носу с Арнольдом.

Надо сказать, помимо солидного жизненного опыта, мой брат отличался поразительной интуицией и сообразительностью. Мне даже не пришлось объяснять, что я тут делаю. Он понял всё, едва взглянув на моё лицо.

Я не сумела сдержаться: бросилась к нему на грудь и зарыдала.

- Скажи, зачем ты это сделала?

- Я хотела туда, к нему.

- Это не способ.

- Я не вижу другой. Но это уже не столь важно, потому что мне всё равно отказали.

- Центр вряд ли пошёл бы на это в любом случае.

- И что мне теперь делать?

- Как что? Жить. Просто жить. С нами, с теми, кто тебя любит, кому ты тоже нужна. Ты подумала обо мне, о Димарисе, о родителях? Как мы будем без тебя? Ведь если ты уснёшь, мы будем чувствовать то же, что и ты сейчас по отношению к Коллину.

- Прости меня. Я не знаю, как мне жить без него.

- Коллин всего лишь мужчина, детка. Когда-нибудь ты его забудешь.

- Не говори так. Коллин - мой мужчина, и я не хочу его забывать.

Я попыталась вырваться, чтобы убежать куда глаза глядят лишь бы подальше от Арнольда. Но брат крепко сжал меня в объятиях и не отпускал до тех пор, пока выражение моего лица не показалось ему менее безумным, чем было раньше.

Домой мы вернулись вместе. Арнольд уложил меня в кровать, а сам начал рыться в моих медицинских карточках. С некоторых пор медикаменты продавали строго по указанию врача, и вы не имели права купить даже витамины без специальной пометки в карточке.

Должно быть Арнольд хотел убедиться, что я не принимаю успокоительное. Какая глупость, я не настолько сумасбродка, чтобы оборвать свою жизнь таким унизительным способом.

- Арнольд, ступай домой к семье. Я обещаю, что завтра утром моё сердце будет биться, а губы – улыбаться.

- А глаза? – тихо спросил брат и осторожно взял меня за руку.

- Глаза оставь в покое.

- Я люблю тебя, Лара. – Арнольд нежно поцеловал кончики моих пальцев. – Помни об этом.

Я почувствовала, как глаза мои закрываются, а сознание уплывает куда-то вдаль. Я сильно устала, и тело охватила спасительная слабость. Я уснула мгновенно и даже не слышала, как Арнольд ушёл.

-14-

В жизни бывают моменты, когда время словно останавливается. Каждый день похож на другой, и календарь на стене отсчитывает месяцы словно капли в бесконечном океане. Ничего не меняется, но и не остаётся прежним. Я училась жить сама. И это получалось не так уж тяжело, как мне казалось раньше.

Страсти поутихли, эмоции улеглись, и только сердце продолжало биться в привычном ритме. Не имея своей личной жизни, я наблюдала за жизнью остальных.

Арнольд и Ольга получили разрешение на второго ребёнка. Это была такая радость, что никто до сих пор не мог прийти в себя. Они ждали девочку, которая должна была появиться на свет через три месяца.

Виктор и Мария возобновили свой брак. На удивление, им никто не препятствовал. Ни один семейный психолог не высказался против. Но в разрешении на ребёнка им было категорически отказано. К планированию и воспитанию детей в нашем полушарии относились чересчур серьёзно. Должно быть, ответственные за детей психологи не считали этот брак стабильным.

Виктору и Марии выпало серьёзное испытание: им предстояло смириться, что они смогут быть вместе, но у них никогда не будет детей. Я думаю, что это будет нелегко.

Но кто сказал, что жизнь состоит из роз и гладко вымощенных дорожек? В ней полно ухабов и терновых кустов. Пускай в нашем полушарии мы избавились от войн и насилия. Но никто не в состоянии уберечь человека от борьбы с самим собой.

Прошло уже девять месяцев с тех пор, как я узнала, что «Татум 146-С» не вернётся. А завтра мне стукнет двадцать девять лет.