Выбор

- Когда «Татум» достигнет стабильной орбиты, он остановится. И робот сможет перестроиться и догнать его.

- Сколько лет придётся ждать? – это был единственный вопрос, который меня интересовал.

- Точно никто не знает. Выдвигают разные версии.

- Я хочу знать границы этих версий.

- От двадцати до четырёхсот лет.

Двадцать это минимум. А через четыреста лет команда перестанет существовать. Учёные умеют быть весьма жестокими, говоря по сути никому не нужную правду. Двадцати лет вполне достаточно, чтобы моя надежда умерла окончательно и превратилась в прах.

Через двадцать лет мне будет сорок восемь. А Колину всего тридцать шесть. Двенадцать лет разницы. И даже если сделать пластику, я всё равно стану другой. Моя душа тоже постареет на двадцать лет.

Что же делать? Ответ один: жить дальше. Легко сказать, труднее подсказать как.

И ничего нельзя поделать. Это была как раз та ситуация, когда выхода нет никакого. Как неправы те, кто утверждает, что выход есть всегда.

Но моя участь ещё не самая худшая, Я на секунду представила себе, каково будет Коллину, когда он вернётся через столько лет и обнаружит, что мира, в котором он жил и куда спешил вернуться, больше не существует. Не будет ни любимой женщины, ни друзей, ни родителей, никого, кто был ему дорог. От этого можно сойти с ума.

Если бы я знала…Если бы я только могла предположить, я бы не отпустила его одного. Я бы полетела вместе с ним, и сейчас мы были бы рядом. Мы проснулись бы вместе через двадцать лет, и наша любовь помогла бы нам выжить в новом, чужом нам мире.

Но я была лишена такой возможности.

Иногда ответ на самые трудные и нелепые вопросы приходит случайно, как бы сам собой. Почему я решила, что у меня нет такой возможности?

Коллин глубоко спит далеко в космосе. Но чтобы проснуться одновременно с ним, мне вовсе необязательно находиться рядом. Я могу всё это время спать, как и он, здесь на Земле.

Эта мысль была настолько абсурдной, что показалась мне донельзя простой и гениальной. Как хорошо, что она вообще пришла в мою голову, ведь я панически боюсь искусственного сна.

Боюсь? Кто сказал, что я боюсь? У меня не было ни капли страха, ни даже тени сомнения. Моё сердце застучало часто-часто, а душа затрепетала от радости. Выход найден. Единственный, невозможный, но он есть.

Я едва дожила до утра. Если бы можно было, я помчалась в центр искусственного сна среди ночи. Но несколько часов ожидания пошли мне на пользу. Я сосредоточилась, привела мысли в порядок и сообразила собрать все документы, которые, на мой взгляд, могли бы понадобиться.

Центр искусственного сохранения жизни выглядел вполне безобидно. От него совсем не пахло смертью и безнадёжными больными, как я по глупости привыкла считать. Сейчас для меня он буквально благоухал надеждой. И в воздухе почему-то пахло цветами. Мне было легко и хорошо. Довольно странные чувства, если учесть, что я шла на собственную маленькую смерть. Смерть того, к чему я привыкла.

Как они будут жить без меня, мои родные? Арнольд, Димарис, Виктор и Дасти? А мои две оставшиеся аквариумные рыбки? Это была грустная нотка в сонате моей воскресшей надежды. Поэтому я старалась отогнать от себя мысли о родных. В конце концов, у каждого из них свой мир, своя семья, свои любимые люди и дети. А у меня должно быть своё будущее.

Я люблю Коллина и хочу быть с ним. И я готова пойти ради нашей любви на такую жертву. Вы скажете, мой поступок несколько необдуманный. Может быть, но другого выхода просто не было.

Я стояла в приёмной и молилась, чтобы не встретить Арнольда. Вероятность этого была ничтожно малой, но по закону подлости, его могли вызвать именно сюда и в это же время. Я не боялась, что брат может остудить мой пыл. Арнольд вполне мог испортить мне настроение на ближайшие двадцать лет

Но звёзды были на моей стороне. Арнольда я не встретила, а начальник службы приёма пациентов оказалась милой и весьма привлекательной особой.

Вера Кустова – так было написано на её идентификационной карточке. Эта женщина внимательно меня выслушала, хотя для этого понадобился почти час. В её глазах я читала симпатию и понимание. Когда в моём рассказе образовалась пауза, Вера взяла папку с моими документами и загрузила в видеотранслятор.

- Тебе уже двадцать восемь, Лара. – сказала она с удивлением.

- Да, скоро начну стареть. – моя попытка пошутить была довольно слабой. Вера, которой было уже за тридцать, её проигнорировала.

- Ты совсем как ребёнок. Сомневаюсь, что ты полностью отдаёшь себе отчёт, на что ты идёшь.

- Я готова. – для пущей убедительности я сделала большие выразительные глаза. Этот трюк всегда срабатывал с моими родителями. Вера улыбнулась.

- К сожалению то, о чём ты просишь, невозможно.

- Что? – я была искренне поражена. Я никак не ожидала отказа.

- Центр не может выполнить вашу просьбу, госпожа Пирс. Вы не больны и не являетесь близким родственником ни одного из наших земных пациентов. – Вера специально сделала ударение на слове «земных». Чтобы я поняла, что они не считают космонавтов своими пациентами. Значит, у меня нет шансов воспользоваться этим правом.