Светлый оттенок тьмы

- Это уж точно.

- С чего ты так взъелась на меня? – спросил Сурья.

- Тебе дали откуп, так убирайся.

- Откуп?

- Да, чтоб нога твоя впредь сюда не ступала. Бери, да отпусти несчастного щекотуна, пока он не издох со страху.

- Но мне не надо, - Сурья поднял ожерелье кончиком сапога, - хочешь, оставь себе.

- Если не возьмёшь, они его сожрут.

- Кто?

- Остальные щекотуны. Ему поручили откупиться. Если станешь мешкать – им придётся уйти. А он поплатится за неудачу.

- Но почему? Я ведь никого не трогал.

- Ты нехороший, - снова сказала Голубушка.

- Эй, кончай заливать, - вмешался Орест, - он мой брат, хоть и выглядит, как человек. И если будете продолжать в том же духе, я вам всем головы поотрываю.

- Он не человек, - буркнула Голубушка и скрылась под водой.

Сурья задумчиво подбросил ожерелье на ладони и сунул в карман кафтана.

- Считай, откупился, - сказал он щекотуну.

Лицо нечисти озарилось довольной улыбкой. Щекотун довольно быстро скрылся в своём ивовом убежище, и вскоре из-под зелёных прутьев на братьев уставились сотни внимательных глаз.

- Что здесь творится? – ошарашено спросил Орест.

- Тебе лучше знать. Ты у нас ходок.

- Я ещё не видел, чтоб они так себя вели, - Орест задумчиво почесал подбородок, затем нахмурился и стал фертом, - а тебе снова удалось отвертеться.

- Нет, уж дудки – мне твоё бабьё не по вкусу.

- А какое по вкусу?

- Не знаю. Увижу – скажу.

- А знаешь что? – Орест хлопнул себя по лбу, - я, кажется, понял. Может, тебе человеческие бабы нравятся?

- Я из людей только маму видел. И пару старых толстых торговок.

- Найдём стройных и молодых.

- Где?

- Там, где их много, - подмигнул Орест, взбираясь на ядокрыла, - летим?

- А сколько шкур с нас спустит отец?

- Что-нибудь да останется.

Сурья тяжело вздохнул, глядя, как Орест самоуверенно взлетает в небо, даже не обернувшись. Знает, дьявол синеглазый, что брат последует за ним. Что ж ему ещё оставалось? Разве что остаться в этой смердящей заводи и гадать, почему он такой «нехороший». Видно, клыками не вышел, ведь у него их попросту нет. Однако желание думать о странностях водяной нечисти так и не пришло. Поэтому Сурья вскочил на Ярона и последовал за братом.

Глава 4

Они перелетели через Горы и опустились недалеко у подножья – там, где клубился густой туман, скрывающий их серые склоны от взоров людей. Неподалёку начинался лес, и слышно было, как ухают совы.

- И что теперь? – спросил Сурья.

- Теперь мы оставим ядокрылов и пойдём пешком. Или ты хочешь распугать всю округу?

- Скорее, она разбежится от твоей синей рожи.

- Можешь не беспокоиться – меня никто не увидит.

- Говоришь, будто не раз так делал.

- Ты сомневаешься? – Орест широко улыбнулся.

Сурья покачал головой. Брат был бесшабашен, но всё ж, в глубине души, тлел лёгкий уголёк зависти. Он не мог вот так вот запросто, наплевав на строгий наказ отца, вершить, что ему вздумается. И всякий раз выходить сухим из воды.

Братья позволили ядокрылам разорить кубло гадюк, найденное неподалёку. Едва последний гадёныш исчез в прожорливом клюве, они привязали скакунов к стволам сосен – самым толстым, какие удалось найти, и отправились в лес.

Зверьё бросилось врассыпную, заслышав тяжёлую поступь владыки. Птицы смолкли и забились в дупла.

Миновав чащу, Орест и Сурья оказались на берегу небольшой речушки.

- Выше по течению есть деревня, - сказал Орест, - девки выходят купаться. Иногда – нагишом.

- Угу, - буркнул Сурья. Отчего-то мысль о девках не вызывала радости. Оставалось надеяться, что они окажутся краше Голубушки.

Дорога заняла пару часов. Орест бодро шагал, перепрыгивая через камни и валежник. Сурья нехотя плёлся следом. Он подустал и проголодался, однако Орест его совсем не слушал – нёсся вперед, как угорелый.

Наконец, вдалеке показались бревенчатые крыши. И вот уже слышно было, как ревёт скотина, и надрываются петухи. Орест опустил ресницы, шепча заклинание морока.

- Старайся идти, будто ни в чём не бывало. И не говори со мной, - велел он брату.