Страница 17 из 38
Двери лифта начали закрываться, и в неуклонно сужающейся, съедающей пространство щели, я видела, пока санитар не заслонил мне обзор, его осиротевшую страдающую фигуру. Даже тогда мне было больно не потому, что я расстаюсь с ним, а потому, что ему больно расставаться со мной. Мне казалось, что ему больнее. Когда тебя полюбили - это особый вид ответственности, ни с чем не сравнимое поручение осветить чужую жизнь. Я не знаю, справилась ли...
Будущей весной Роберту предстояло поступать в Академию Искусств. Предвкушение пополам с волнением: его таланту предстояла первая настоящая проверка. Выдержит ли он? Не померкнет ли его художественный дар от сравнения с лучшими из лучших?
Нужно быть смелым, чтобы решиться. Нужно иметь крепкий духовный стержень, чтобы простить себе поражение и не сдаться. Нужно быть терпеливым, чтобы пытаться снова и снова. С первого раза, говорят, в Академию поступают очень редко. Слишком высокая планка у преподавателей. "Мы хотим выпускать художников, а не рисовальщиков плакатов, музыкантов, а не мастеров дребезжащего фона, писателей, а не копирайтеров."
Мать была против.
"Что будешь делать, если не поступишь? Год страдать бездельем? За это время умнее точно не станешь, растеряешь только, что есть... Может статься, потом вообще никуда не поступишь. Будешь улицы мести. А то и вовсе - свободным художником - со шляпой по улицам шататься. Творческие профессии - дело опасное. Знаешь, как много среди людей искусства алкоголиков, наркоманов, сумасшедших? Побереги свою психику, сынок. Талант - это испытание, а не поблажка. Талантливые люди живут гораздо тяжелее, чем обыкновенные, они редко бывают счастливы, почти никогда, потому что простому человеку для счастья нужны простые вещи: дом, семья, уютный быт и спокойный труд, а талантливые люди всегда мечутся - они сами не знают, что им нужно, талант сидит внутри них, как пружина, готовая в любой момент распрямиться, они напряжены, они беспокоятся, им никак не выразить до конца то, что они чувствуют, но они почему-то считают, что должны это выразить... Талант обязывает, Роберт. Кроме того, есть более банальная причина, почему не стоит становится художником. Это не приносит денег. Ты сможешь зарабатывать себе на жизнь, только если станешь знаменитым. А знаешь, сколько ребят на свете мечтает стать художниками, причем знаменитыми? Поверь, их целая армия! И тут уж у кого локти крепче! Растолкаешь всех - пробьешься, нет - затопчет тебя толпа. Подумай, сынок... Гораздо легче стать нужным, если выбрать скромную рабочую профессию. Учитель, инженер, агроном... Это всегда в цене! И сейчас такой большой выбор! Ты точно найдешь что-нибудь по душе, если оставишь глупую идею стать художником."
Очень многие родители ведут подобные разговоры с детьми; их нельзя осуждать и вполне можно понять, они предостерегают сыновей и дочерей из самых добрых побуждений, благие намерения движут ими, когда они возводят железобетонные заборы между своими чадами и их мечтами.
Слабые люди боятся мира, себя, своих истинных созидательных желаний, и, привыкнув бояться, они пытаются этими невидимыми барьерами загородить, защитить своих детей от жуткой враждебной реальности. И губят их. Можно жить без чего угодно, без денег, без доброго имени, без постоянной крыши над головой - случайный узор дня всегда сложится, добрый человек подвезет другого доброго человека на ночном шоссе, добрые люди предложат поесть и выспаться. Жить можно без целей, без планов. Нельзя жить без смысла. Теряя смысл, человек начинает умирать. И именно этого, самого важного, и пытаются лишить своих детей родители, желая уберечь их от ледяного ветра судьбы, кутая в тёплый кокон быта. Человеку жизненно необходимо заниматься любимым делом. Избранные детьми дела не обязаны нравиться родителям. Они не обязаны приносить деньги, успех и благополучие, которых родители столь сильно алчут для своих детей. Но нет ничего более жестокого, чем предостерегать ребенка от его изначальных стремлений.
"Ты потом поймёшь, что совершил ошибку." Эта фраза обычно венчает разговор родителя с ребенком о неправильном выборе будущего. Она звучит как угроза, и, к сожалению, иногда задевает впечатлительных, ранимых. Ее произносят от бессилия, разбив, как сервиз об стенку, об непоколебимое упрямство отпрыска все свои аргументы. Если и тут провал - то всё. Ребенок выходит из своей главной битвы победителем - он получает право идти своим путём. Но если угроза всё-таки находит лазейку, ликующий родитель продолжает пропихивать вслед за нею в образовавшуюся узенькую щель свои гибельные наставления. Как правило, хорошим это не заканчивается, ибо нет зла страшнее, чем не свое добро, и что одному - мед, другому - яд, а которая чаша твоя не поймёшь, покуда не отведаешь.
Отпускать детей страшно; страшнее всего, но именно преодоление этого страха и есть самая большая родительская любовь. Вовремя отпущенные на волю дети вырастают счастливее других.
Роберт был тверд, он сумел настоять на поступлении в Академию.
- Дай мне хотя бы одну попытку, мама. Если ничего не получится, я обещаю, что воспользуюсь твоими советами.
Роберту помог отец:
- Он мужчина. Если упадет, это будет его синяк.
Мама на пару дней наказала их с отцом обиженным лицом, но согласилась.
Роберт принял отданную ему на откуп судьбу бережно, как в детстве плафон, снятый с антресоли. Дедушка, живой ещё, стоял на стремянке; коричневой, узловатой, как корень топинамбура, рукой он подавал мальчику, тянувшему вверх ручонки, стеклянный шар с узорами: