Страница 59 из 61
- Задавай.
- Ты поняла основную мораль моего рассказа?
- У тебя есть выдуманная любовница и настоящие женщины, даже если они тебя любят, тебе не нужны. Потому что ты боишься, что они начнут носить халаты и драные колготки и будут тебя насиловать, возвышенный ты наш.
- Дура ты, Камелина, - вздохнул Макс.
- Я знаю. Была бы не дура, вообще бы не стала тебе ничего предлагать. Поила бы тебя чаем раз в неделю – этого достаточно.
- Поняла, значит. – Он потер руки. – Только сформулировала неправильно.
- А как тогда правильно?
- Правильно – это так, что не надо лезть к людям и пытаться изменить их жизнь и сознание. Не всегда выберут тебя.
- Я не хотела ничего менять, честно, - тихо сказала Камелина. – Я не знала про Мелиссу. Ты же мне не рассказал. Если бы сказал…
- Ты хорошая. Правда, хорошая. Настолько, что я даже заколебался. Но выбрал ее. Я не создан для того, чего ты от меня хотела. Это дохлый номер. Заведомо проигрышная партия. Не хочу я, черт возьми! Стало быть, все, что мы можем…
- Все, что я могу – это уйти спать. Ты еще долго будешь меня мучить?
- Нет. Все, что мы можем – это пойти завтра на концерт ко дню города. Это послезавтра я принесу красный чай. Это в воскресенье мы с тобой пойдем гулять в Комриху. Отношений между нами не будет. Но изучать мир мы с тобой не прекратим. Общаться не прекратим. Или ты имеешь что-то против?
Камелина встала из-за стола.
- Не имею. Но сегодня оставь меня. Мне нужно прийти в себя и привести себя в порядок.
Она ушла в огороженную в углу дома комнатку, хлопнув дверью, откуда спустя минуту раздался приглушенный голос:
- Калитку закрой на крючок.
Для размышлений у Сотовкина был выработан четкий алгоритм. Прийти домой, выключить все источники звука, занавесить окно в комнате, сесть на кровать и думать, поглядывая в грязно-белый, закопченный печью потолок.
Правильно ли он сделал? Вне всяких сомнений, правильно. Вся жизнь у людей, можно сказать, из-под палки. Детский сад, школа, армия, средние или высшие учебные заведения, разнокалиберные учреждения, которые совершенно не хочется посещать, а зачастую и нет никакого практического смысла, но – надо же. В религии Макс придерживался агностицизма – в бога или богов не верил, но их наличия не исключал, так как, как всякий классический агностик, полагал, что их существование не может быть точно доказано или точно опровергнуто. Со временем ему начинало казаться, что некое подобие бога есть, но оно не создавало человечество, лишь обточило его до того вида, в каком каждый знает его сейчас, и имя этому «богу» - «Надо».
Всю жизнь это «надо» везде. С одной стороны, без «надо» человек до сих пор сидел бы в пещере и хорошо если у костра. С другой стороны, «надо» обглодало до костей такое адское количество судеб, что при озвучивании этой цифры разинули рот бы даже привыкшие к большим числам астрономы. Ну а поскольку каждый сам себе хозяин – у каждого свое «надо». Лишь только у тех, кто ничем в этом вопросе не интересовался, «надо» было чье-то чужое. Надо учиться, надо трудиться, и самое главное – надо быть таким, как все. Не плавать где-нибудь в своих параллельных вселенных, а воплощать «надо» и его хотелки на практике. Кто-то, конечно, находит в себе силы послать часть хотелок «надо» далеко и глубоко. Как их послал Макс. Как их послала Камелина. Проблема состояла лишь в том, что послали они разные хотелки, а корень ее крылся в том, что хотели-то совершенно разных вещей.
Мелисса не была причиной отказа. Даже если бы ее не было и в своих сновидениях Макс занимался чем-нибудь иным, вряд ли он дал бы на предложение Камелиной другой ответ. Были как активные формы борьбы с требованиями «надо» - резкий отказ, парирование опровержениями надобности, нахождение каких-то еще аргументов, позволяющих отказаться от хотелки здесь и сейчас раз и навсегда, так и пассивные – измор, постоянное откладывание на потом, все те же поиски опровержений, просто более вялые и более бытовые. Поскольку такое конкретное и востребованное «надо», как наличие девушки, начинает мучить индивида еще в пубертатном возрасте, несмотря на то, что нужное для безопасного выполнения хотелки количество мозгов у него появится хорошо если лет через десять-пятнадцать, опыт борьбы с ним к нынешним двадцати шести годам у Сотовкина накопился вполне солидный, а мотив был прост, как валенок – «не хочу». В пользу мотива играли такие сведения, как никудышное материальное положение, отсутствие стимулов к его изменению, концентрация мышления на вещах, далеких от личной жизни и банальное нежелание подпускать к себе другого человека, пусть даже приятного. Макс нашел их более чем весомыми и понял, что это не его стихия. С годами убеждение, подкрепляемое периодическими нелестными оценками от посторонних женщин, крепло и расширялось.
Широко используя такой метод, как моделирование ситуаций, Макс понимал, что просто не въезжает – а что и как с этими странными созданиями делать, чего они хотят и как с ними быть. Уголька в огонь подбрасывало и отсутствие у многих женщин принципов, которые не позволяли действовать в сугубо шкурных интересах, а поскольку использовать того, кто не знает устройства ловушек и методов их обхода, крайне легко – он счел, что следует держать ухо востро при любом способе взаимодействия. Этот и без того дерьмовый мир продемонстрировал еще одну из своих многочисленных задниц, замкнув программу «пути выхода» на одном из решений – «эскапизм». Бегство от реальности. Камелина не открыла ему Америку, проведя аналогии законов жизни с законами экономики, об эффективности гибридов Макс знал и раньше и в свою очередь создал гибрид – ограниченный эскапизм, который сам по себе стягивал внимание с задниц мироздания на плюшки актов самого эскапизма. Воображение в реальности работало посредственно, не имея сил боротться с постоянными помехами. Выход был найден крайне легко и непринужденно, если не сказать, что он пришел сам собой – сны.