Сиреневое облако

- И я не понимаю. Никто не понимает, я думаю, и он сам не понимает. Но он сказал, что ему стыдно. За что стыдно? Непонятно… А Кумашин его до сих пор боится и близко к его дому не подходит, да и к нашим с Наташей тоже. К Ире тоже не ходит, потому что если папа просто побьет, то Буталов его вообще убьет.

- Твоего Кумашина здесь много кто хочет убить. У всех крови попил. Меня не догнал, а вот Егору прилетело пять лет назад. Почему его не забирают в дурдом?

- Его забрали недавно. На прошлой неделе.

- Да? Не знал!

- Похоже, что насовсем. Он недавно шлялся возле дома Иры. К ней как раз отец приезжал на днях. Его видеть надо, да ты видел, он врач в больнице. Огромный добрейший толстый дядька, но если его разозлить, он всю планету ушатать способен. Так вот, его дядя Рома поймал там и сказал, что если еще раз его там увидит по любому поводу, то вообще убьет к чертям. Сказал, что дочерей вырастил, а внуков не дождется, так что терять ему уже нечего, посадят – так посадят. Кумашин недавно набедокурил на Луговой, кинулся с ножом на какого-то левого мужика, он даже не в нашем городе живет, и его сначала в полицию увезли, а потом в психушку. Говорят, не выпустят больше.

- Туда и дорога. Но давай вернемся к нашему разговору. Ты спрашивала, есть ли у меня соображения на предмет гнева?

- Да. Я не изучала его вопрос, меня разгневать очень сложно.

- Он конвертируется в холод.

- Откуда такие выводы?

- На себе проверил. В принципе, я мог бы дойти и один. Но мне нравится твоя система. Я хочу разъяснить все аспекты. И сконвертировать его, если это можно, во что-то полезное, хотя не назвал бы холод бесполезным.

- Я хотела бы узнать, но задам сначала тебе такой вопрос: почему холод не бесполезен? Что в нем хорошего?

- Не обольщаешься насчет людей. Заглушается выработка скоропортящихся чувств. Вот если бы ты была холодной, тебе бы не пришлось заботиться о консервации нежности, так как ее бы у тебя просто не было. Точнее, была, но вырабатывалась бы только тогда, когда это нужно для дела. Принцип морозилки. Все просто, Юль.

- Ты назвал меня по имени! – Она хлопнула в ладоши. – Надо тебя премировать, я этого давно ждала.

- Кхе-кхе. Премировать? Это еще как?

- Сейчас узнаешь. – Она ушла на кухню, откуда вернулась с кружкой, наполненной темно-желтой жидкостью с сильным пряным ароматом.

- Что это?

- Белый чай. Попробуй. Единственный вид чая, который я умела заваривать всегда. Никогда не пробовал?

- Не знаю, я чаев много всяких перепробовал. Он с сахаром?

- Нет, я же не знаю, как ты пьешь именно белый чай, ты сказал только про черный.

Сотовкин взял кружку.

- Действительно. Хорошая награда.

- Ну так что же ты мне скажешь? – Камелина, положив локти на стол, примостила подбородок на сложенные ладони и, глядя на него, тепло улыбалась.

- На предмет чего? Холода или чая?

- И того, и другого.

- На предмет чая – я думал, что ничего вкуснее чая из самовара нет, но, похоже, ошибался.

- Я купила его специально для тебя. Подумала, что ты не пробовал.

- А на предмет холода – то, что именно холод заставил меня смотреть на множество вещей под совершенно другим углом. Строго говоря, он и сделал меня тем, кого ты сейчас во мне видишь – подходящим для тебя собеседником. Но ты теплая, тебя сподвигло что-то другое. Что?

- Долгая история, но расскажу. – Камелина выпрямилась на стуле и положила ладони на стол. – Очень грустно быть обывательницей, серой массой, такой же, как еще сотни вокруг тебя, и жить по законам далеко не лучших из этих сотен.

- Подробнее.

- И я стала думать: а почему все так, как оно есть? Я брала какой-то бытовой вопрос – вроде того, должна ли девушка непременно носить чаще юбки, чем штаны, и раскладывала по полочкам. Почему должна? Конечно, не должна. Должны, как говорят в интернете, только те, кто занял денег. А должна ли всегда действовать в пику действующим мнениям? Конечно, нет. Вот меня ты видел. Я ношу юбки, часто ношу. Но не потому, что пытаюсь выставить себя идеалом женщины, соответствующим всем основным требованиям масс и культуры, а просто потому, что мне в них удобно. Иришка – та вообще, как говорит, в брюках себя женщиной не чувствует. Только зимой в мороз и ветер. Но это просто пример моих умозаключений. Я пришла к выводу «носи что хочешь и не пытайся придать этому какой-то идеологический подтекст». А почему я стала всем этим заниматься? Потому что искала себя. Искала то, что мне нужно. Был, конечно, самый легкий путь. Выбрать готовый шаблонный образ и действовать в соответствии с ним. Но меня бы всегда мучил вопрос: правильный выбор ли я сделала? Действительно ли это мое? А все на свете на практике не перепробуешь. Потом меня стали интересовать процессы, происходящие в наших головах. Я стала искать и строить логические последовательности. Вот тот же пример с нежностью. Знаешь, холодными и злыми не становятся сами по себе, просто так. Ни женщины, ни мужчины. Всегда был какой-то толчок. Какая-то рана. Какая-то неприятность, разочарование, травма. Про женщин я тебе уже объяснила. Либо протухшие типичные приоритетные женские качества, либо наоборот – передозировка вполне годных. Твой пример с холодом. Я знаю, что холодный ты не сам по себе: ты пришел к этому тоже в результате каких-то размышлений, нашел это выгодным и дал себе команду на нужные процессы. Человек может вылепить из себя практически что угодно, если обнаружит, какие свои качества ему нужно конвертировать, как и во что. Если будет контролировать процессы. Я не нашла решения только одному вопросу: как мне сохранить свою нежность и не испортиться, ты дал мне ответ, потом заставил подумать еще кое-о-чем, я тебе чуть позже объясню, о чем. А почему я вообще стала всем этим заниматься – видишь, я не красавица, не умница и вообще достаточно серая личность, никаких талантов у меня нет, ни в искусствах, ни в спорте, ни даже в домашнем хозяйстве. Я не то что готовить – даже чай заваривать научилась только что, можно сказать. Мне стало интересно, что я могу сделать из себя. Сделала философа. Теперь мне многое понятно, почему в этом мире и как.