Страница 4 из 100
Анариэль подошла к телу, со второй попытки смогла перевернуть его и заглянуть во всё ещё открытые, остекленевшие глаза. С минуту она неподвижно нависала над мертвым, потом её лицо позеленело, девушка резко дернулась к двери таверны, но на полпути передумала, пару раз глубоко вздохнула и, вернувшись, дрожащими пальцами опустила веки неудачливому имениннику.
— Пакость какая, — произнесла она хриплым голосом. А потом решила уточнить: — Уважаемая, что из здешнего пойла будет самым крепким?
Фея прошла за стойку, достала из потайного, как думал трактирщик, отделения темную бутыль и налила в две маленькие рюмочки мутную зелёную жидкость.
— Корень поползня, он крепче всего, лесорубов забирает так, что с двух рюмок падают и тихо лежат бревном два дня.
Девушка и фея неторопливо подняли рюмки за упокой и резким движением выпили.
Через минуту лицо девушки сначала снова стало из зелёного бледным, а потом на нём появился лихорадочный румянец.
— Ну что, госпожа, сумеете изловить нашу шансоловку? — с надеждой осведомилась фея. Молоденькая-то она молоденькая, но все-таки человек ветра, а значит, не чета местным чаровникам, да и феям всякие разрушительные штучки плохо удаются.
Девушка задумчиво крутила в пальцах пустую рюмку. Потом резко перевернула её и поставила на стойку.
— Сумею. Не так уж трудно её прибить, главное — успеть нанести удар раньше, чем она раскроет пасть, — без особой уверенности в голосе произнесла девушка. Но потом, спохватившись, добавила: — Не беспокойтесь, уважаемая, шансоловку вашу придавят в любом случае. Я или тот, кто придёт, если моим шансом она не подавится.
Фея вздрогнула. Волшебный народец гораздо бережнее, чем люди, относился к знаниям, в том числе, к знанию о стихийниках. Правила тех из них, кто странствовал по мирам, действительно не допускали незавершённых дел. Если стихийник погибал при исполнении, по его следу тут же приходил старший брат, наделённый большими полномочиями, силой, и подстёгиваемый жаждой мести. Он завершал начатое. А если в процессе оказывалось, что в гибели его собрата виновны жители призвавшего его мира, то мир этот опустошался буйством стихии. Или просто переставал существовать.
— Только мне бы где переночевать. По горячему следу тут лучше не идти, — уже гораздо увереннее улыбнулась девушка.
— Так вы можете у меня погостить. Я рада буду, — обрадовалась старушка.
— Вот и хорошо. Думаю, хозяин заведения не будет против, если мы возьмем небольшую плату за то, что приберём тут, — задумчиво произнесла девушка, забрав со стойки бутыль корня и направляясь к выходу. Фея озадаченно покачав головой последовала за гостьей.
У самого порога Анариэль обернулась, небрежным жестом встряхнула левой кистью, и с её тонких пальцев бесшумно сорвалась ярко-голубая шаровая молния. Шарик не спеша подплыл к телу, с тихим влажным звуком войдя в его живот, труп вспыхнул ярким белым огнём, пару секунд в таверне пылали его раскаленные очертания, а потом на полу остался лишь тончайший слой пепла, неотличимый от пыли, которой в таверне тоже было в достатке. А фея поняла, что машинально так сжала дверной косяк, что по дереву пошла тонкая трещина.
2
Утро начиналось с похмелья. Анариэль была равнодушна к спиртному, пьянела она плохо, не испытывая тех эффектов, ради которых пили другие, ведь даже тогда, когда её тело начинало путаться в собственных ногах, разум оставался трезвым, холодным и чистым клинком, полностью контролирующим ситуацию. Но вчера был особенно неудачный день. Они с Нефом опять начали ссориться, но на этот раз в самый разгар скандала Анариэль позвал ветер, и ей пришлось снова уйти, так и не помирившись. И ушла она сюда, в мир, по которому свободно бродит какая-то древняя тварь, не просто убивающая людей, а… Нет, Анариэль часто приходилось видеть смерть, её другом и братом был человек ветра, Ян, специализирующийся на смерти своих подопечных, да и сама она могла легко и быстро отправить человека на тот свет, а могла и медленно и нелегко. Но даже для неё, для человека ветра, являющегося живым примером перевоплощений и множественности жизней и миров, было страшно видеть человека, умершего навсегда, жизнь, уничтоженную практически до самого основания. Человека, у которого отобрали шанс быть, в любом его проявлении. Это её вчера и подкосило. До тошноты, до дрожи в коленях и ледяного комка в животе.
Если подумать трезво, размышляла она, стараясь унять головную боль, то даже если шансоловка достанет её и также высосет шанс на жизнь и существование, останется та часть, которая изначально была ветром. Она будет жить в ветре, и, возможно, если ветер сочтет нужным, она когда-нибудь снова сможет возродиться в человека. Хотя ждать этого, скорее всего, придется долго. Анариэль совсем не хотелось ставить такой эксперимент.
Но в любом случае, чем бы ей это ни грозило, шансоловку необходимо уничтожить. И чем скорее, тем лучше. Пока она не научилась прятаться в других реальностях. При этой мысли к горлу девушки снова подкатила тошнота. Она поднялась с лавки и вышла на крыльцо маленького домика феи. Прохладный внутренний воздух, наполненный запахами леса, освежил её. Ветер ласково взъерошил волосы, ободряюще погладил по щеке, обернулся вокруг неё сытым котом, и снова отправился бродить по лесным тропинкам. А Анариэль тем временем заметила, что из кустов неподалеку за ней кто-то наблюдает. Этим кем-то оказался волк. Пожилой ветеран леса сначала высунул из листьев любопытный нос, а потом осторожно вышел сам. Тощий, наполовину седой, с оторванным ухом и сетью шрамов на морде, он, тем не менее, шёл уверенно и с достоинством. Подойдя к крыльцу, он заглянул в глаза рассматривающей его девушке, лениво мазнув себя по бокам седым хвостом.