Разлуки и встречи

Итак, во-первых, её зовут Анариэль. Не далее как сегодня ночью он уже слышал это имя во сне, а, значит… а это значит, что она — дочь правителя Города, который очень волнуется за её судьбу и, похоже, небезосновательно. То, что она из другого мира — это он знал с первой минуты их встречи. То, что мир, в котором он родился — не единственный, его не удивляло, он интуитивно знал это с самого детства. Он никогда до сих пор не сталкивался с иномирянами, но ошибиться было невозможно, она была слишком другая, чтобы родиться под одним с ним небом. Теперь, однако, становилось понятно, почему ему приснился Город, и что это реальное место. Скорее всего, он будет попадать туда во сне до тех пор, пока она будет рядом. Что же, значит надо удержать её как можно дольше. Возможно, если он узнает её ближе, ему даже удастся научиться попадать туда самостоятельно. Этот Город стал очень важен для Мика. Он никогда и нигде не был так счастлив, как просто прогуливаясь по его улицам. И, кроме того, у Мика было странное ощущение, как будто в этом Городе он может найти ответы на все волнующие его вопросы, хотя большую часть этих вопросов он даже не мог толком сформулировать.

Второе — девушка в опасности. И непростой. За ней гонится какой-то сумасшедший маг, и она уверена в его способности нагнать её даже в другом мире. А это уже очень плохо. Мик не думал о том, что этот маг может быть опасен для него, он беспокоился за девушку. Итак, один раз этому Маграву уже удалось изрядно потрепать её, видимо и сам он после этой битвы не в лучшей форме, но она совсем бессильна и беспомощна. Это надо каким-то образом исправить, и чем скорее, тем лучше!

Покачавшись в кресле еще немного, он решил, что надо делать. Он подошел к девушке, осторожно откинул одеяло, бегло осмотрел места, где были раны. И, удовлетворившись осмотром, положил обе ладони на середину груди девушки, сосредоточился и снова начал исцеление. Прошлой ночью он чувствовал ощущение громадной силы, исходящее от этой хрупкой женщины. И таким своим ощущениям он давно научился доверять. Поэтому он прекрасно понимал, что сила, которую он может передать, ничтожна по сравнению с тем, к чему привыкло её тело. Но надеялся на то, что этой небольшой силы ей хватит для того, чтобы окончательно поправиться и начать восстанавливать свою мощь. Иначе помочь ей он не мог.

Когда он иссяк, он накрыл девушку одеялом, шатаясь, дошел до дивана в гостиной, уже привычно свалился на него и мгновенно уснул. Ему снова снился Город, и он был счастлив.

 

В воскресенье она проснулась днём, всего лишь на час позже, чем он. Микаэль как раз успел позавтракать сам и приготовить завтрак для неё. Она всё ещё была очень слаба, и весь день провела в постели, но есть уже могла самостоятельно. Судя по тому, что губы её из меловых сделались розовыми, он был на верном пути — его сила пошла ей на пользу. И весь день они разговаривали, точнее, он задавал ей наводящие вопросы, а она отвечала, искренне и подробно. Он уже и забыл, что можно так разговаривать, делясь с другим человеком всем, что у тебя есть, без недомолвок и намеков.

Она рассказала про свою неудачную охоту на Маграва. Про ссору с возлюбленным. Про город Октавион, в котором родилась и выросла. Рассказала про то, что она — человек ветра, странствующий по мирам воин.

А Мику приходилось отвечать на её полудетские вопросы о его мире. Особенно ей понравилось радио, которое он включил за завтраком и не выключал целый день. Это было особое радио. Микаэль с парочкой своих приятелей, таких же богатых и интеллигентных молодых бездельников, придумали его как-то за бокалом вина. Дело в том, что в большинстве случаев, «музыкальные» радиостанции представляют собой набор усреднённых песен из какого-то одного сектора музыки. Причем, песни эти чудом проскальзывают в перерывах между рекламой, кривляньями каких-то странных людей, называющих себя «ди-джеями», и абсолютно идиотскими программами. Так как молодые люди предпочитали несколько разных музыкальных направлений, и терпеть не могли весь этот треп, они просто скинулись и организовали свою радиостанцию. Там крутили музыку, которую они любили, или которая им просто нравилась. Причём, как следует, а не по одной песенке каждого исполнителя. Там почти не было рекламы, кроме редкой рекламы их компаний, или компаний их родственников. И пресловутые ди-джеи отсутствовали там как класс. Мик ещё долгое время был доволен их сумасбродной затеей. Тем более, что аудитория оказалась не три человека и канарейка, как предполагалось сначала, а уже под тысячу человек в этом городе.

Как ни странно, Анариэль нравилась та же музыка, что и ему. Она соглашалась со всеми его замечаниями, не протестовала против еды, которую он для неё готовил. Сама она была почти неподвижна, а он заглядывал в её глаза, брал её руки в свои, невзначай касался волос или плеч. Ему нравилось такое положение дел. Эта странная, почти безграничная власть над чудесным и могущественным существом была ему внове и доставляла какое-то острое наслаждение.

С самого детства он искал такую силу. Он верил многим сказкам, гораздо более искренне и истово, чем в того или иного бога. Он до хрипоты спорил с учителями, пытавшимися вдолбить в его голову, что есть живое, а что — нет, что вымышленное, а что — реальное. На учителей не производил ни малейшего впечатления тот факт, что практически все приборы и приспособления, которыми они свободно пользовались и считали своим бытом, пару веков назад были фантастикой. А ещё пару веков назад даже за идеи о таких вещах могли сжечь на костре. Позже, когда он вырос, он стал встречаться с людьми, достигшими определенных высот в разных областях тайных знаний и духовных практик. Но никто из них не мог сдвинуть гору, в мгновение ока переместиться в другую часть земного шара или достать из воздуха живого слона. Все их достижения казались Мику чем-то мелким, незначительным. Некоторые из них очень обижались на такое отношение, ругая его разными мудрёными словами, брызжа слюной и сыпя проклятиями, а кто-то тихо улыбался ему и соглашался с ним. Кто-то говорил, что такой силой может обладать только бог, но у него было своё отношение к богам, и интуиция подсказывала ему, что все эти мифы и легенды слишком напоминают пиар-акции, чтобы быть чем-то чудесным и недостижимым для человека.