Страница 25 из 100
Это был странный сон. Яркие картинки, фрагменты истории Скайлен не просто мелькали перед его глазами. Он был участником этих событий. Получил доступ к воспоминаниям, чувствам и мыслям своего героя.
Герой… Да, лучшего слова не найти.
Холодные капли стекали по лицу. А он смотрел в глаза своего отражения в зеркале над умывальником. В чёрных зрачках проснулось фиолетовое пламя. Такое же пламя он видел в своих глазах три года назад. Он ещё не ушёл ОТТУДА. Он всё ещё был ТЕМ, просто ему стали сниться странные сны. Сны, в которых было только небо и она. Облик ускользал, в памяти оставались только глаза. Это были просто сны, после которых он покинул свою страну, оставив магию, карьеру и могущество, немногочисленные привязанности и сочувствие во взгляде единственного достойного противника. Оставил свой мир, последними силами устремившись, куда — неважно, лишь бы она была там.
И она действительно была здесь, только лет на двести раньше тебя.
— Ничего, как-нибудь нагоним, — усмехнулся он своему отражению.
Фиолетовые бабочки кружили над столом. Они всё утро не приближались к нему, словно опасались увязнуть в липкой паутине необычного сна.
На ватных ногах Мик добрался до кровати. Рухнул на неё, мокрый от пота. Его била крупная дрожь. Люди называли его Сказочником, но у него было и другое имя. Он это помнил. И всё бы ничего, но магу и разрушителю, этакому Всаднику Апокалипсиса, иногда снились сны, сродни их с Ани опыту случайного обмена памятью. Вот эти сны и подействовали на Мика как прямое попадание молнии. В этих снах всегда была Анариэль, и каждый раз эти сны заставляли Сказочника резко менять свою жизнь. А один из этих снов…
— Господи, — думал Микаэль, — никогда не задумывался, есть ли ты. Но иначе и быть не может. Если Ты слышишь, пусть она простит меня. Я готов отдавать свою жизнь за неё по сотне раз на дню, но пусть, смотрясь в зеркало, она никогда не видит спесивого ублюдка и кровавое тело на снегу! Хотя, раз это могу помнить я, значит и ей когда-то придется вспомнить. Я же даже не могу её любить. Я отдал своё сердце за возможность её встретить. И вот, встретил. Пусть она живёт, Отец! Пусть живёт и не вспоминает меня, дурака!
5
Маграв нашёл её через день после того, как она покинула квартиру Мика. Ей пришлось перебраться на другой край огромного города, только здесь, на пустыре, среди куч строительного мусора, она почувствовала себя полностью открытой и стала ждать. Они появились всего через час. Сначала из воздуха соткался маг, а за ним неуклюже выпрыгнула в этот мир оставшаяся в живых тварь.
— Что, подстилка ветра, вылезла из норы? Значит, будешь сейчас умирать, — выкрикнул сумасшедший.
Впрочем, Анариэль не имела ничего против того, чтобы умереть, и даже этот загаженный пустырь казался ей подходящей декорацией для этого. А хорошо, что маг не успел или не сумел наделать ещё чудовищ, способных перемещаться между мирами, все-таки нужно не только умереть, но и его прихватить с собой. Чтобы подбодрить противника, а заодно, прояснить ситуацию, она крикнула в ответ:
— Не дождёшься, бесноватый! Что одну суку с собой приволок, кобелей ей наделать времени не хватило, или ума?
Грубость подействовала. Повинуясь мысленному приказу мага, чудовище двинулось в бой. «Значит, всё-таки времени», — подумала Анариэль. Она выставила руки перед собою, растопырив ладони, и с кончиков её пальцев сорвался десяток шаровых молний. Очень быстро они настигли цель и взорвались у морды чудовища. Они его даже не ранили, но Анариэль, успевшая познакомиться с устойчивостью таких монстров к магии, на это и не рассчитывала.
— Кто бы говорил о недостаче ума, — злорадствовал маг, готовясь запустить в девушку дюжину огненных стрел. Это было одно из немногих боевых заклинаний, которые получались у него идеально и не требовали много сил.
Однако Анариэль не обращала на его активность никакого внимания. Вместо того чтобы убегать или уворачиваться, она побежала к ослепленному молниями монстру. На бегу на её левой руке стала проявляться синяя вязь татуировки. И если бы у Маграва хватило времени и зоркости, он бы увидел, как неприятно извиваются, перетекают, безостановочно двигаются линии этого странного рисунка. Когда-то давно это было шедевром тёмного эльфа, последнего в своём роду, так уж получилось, её отца, по совместительству. Этот подарок не раз спасал ей жизнь, но действовал он только вблизи. Поэтому подбежав почти вплотную, девушка прыгнула, коснувшись в прыжке пока ещё слепой твари. В этот момент, татуировка набухла на её кисти каплями темной синеватой стали и стекла с пальцев хозяйки тонким кинжалом, который, как горячий нож в масло, вошёл в толстую лобовую кость чудовища. Анариэль приземлилась позади него и, подавив желание выгнуть обожжёную спину, нырнула к земле, уходя от очередного залпа огненных стрел. Перекатилась, встала, отбежала на безопасное расстояние. Прозревшая тварь металась, как и любое глупое животное, пытаясь в первую очередь избавиться от неудобной металлической занозы.
— И что? Этим дротиком ты можешь вырезать ей пол мозга, она всё равно сможет тебя прикончить, — продолжал комментировать маг, готовя третий залп.
Анариэль его игнорировала, все её внимание было сосредоточено на беснующемся монстре и… Вот оно! Она резко, со свистом вдохнула сквозь сжатые зубы, и гортань ободрал обжигающий воздух пустыни. Где-то в глубине её существа зажглась искра. Маленький уголек в животе. Костер. Горящий дом. Разыгравшийся ветер переносит пламя с одной крыши на другую, третью. Горит вся деревня. А ветер не унимается и гонит огненные волны по полю поспевшей пшеницы прямо к лесу.