Страница 46 из 60
— Да.
— Тогда я тебе доверяю.
Спокойствие, которое Саше подарило её решение, не имело ничего общего с даром проводника. Просто впервые с начала игры она ощутила твёрдую почву под ногами, чёткое понимание зачем делает то, что делает.
Не из страха, не по велению своей двоякой природы и уж точно не ради благодарности Обратного. А потому, что Лев попросил Сашу помочь, и она ему это обещала. Пусть слепо и необдуманно, впечатлённая судьбой бездомных духов… Саша, осознавая наивность такого подхода, всегда держала своё слово.
На великое откровение её понимание не тянуло. И всё же Саша вздохнула чуть легче, когда мучавшая всю ночь проблема решилась незатейливым «Так надо».
На «Каширской» отблеск пламени на миг выкрасил оконное стекло оранжевым. Саша подошла к дверям взглянуть на станцию. Легкомысленные язычки огня плясали по полу и колоннам, густо облепили дальнюю стену. Каждый огонёк был не больше Сашиной ладони размером, светло-жёлтый, с голубой сердцевиной. Издали они напоминали безобидные солнечные зайчики.
Пасторальная для Холмов картинка царила лишь в правой половине станции. Чем ближе к выходу в город подбирался огонь, тем крупнее становился каждый отдельный язычок, и тем плотнее они льнули друг к другу. Лестницу перехода в центре зала покрывал уже ровный огненный ковёр, к верхней ступеньке превращающийся в высокую стену.
Скрипнув зубами, Саша решительно шагнула вперёд. Холмы не имели права оставлять непроходимые ловушки, а значит, существовал путь и через огненное поле.
Сплошная стена начиналась ровно с середины зала. Подойдя к ней, Саша протянула руку и почувствовала жар. Недостаточно сильный для двухметровых столбов пламени, так что Саша подошла ещё ближе, пока пластиковые носки её кроссовок не коснулись огня. И даже не потемнели.
— Интересно, — фыркнула она и сунула руку в огонь по самый локоть.
После чего отпрыгнула на метр и тихонько взвыла. Тут же рядом оказался Лев; схватив Сашу за плечо, он аккуратно и быстро закатал ей рукав и осмотрел ожог. Только ожога не было, была здоровая кожа без единого красного пятнышка.
— Больно? — тихо спросил Лев и провёл костяшкой согнутого пальца по внутренней стороне локтя.
— Уже нет. — Саша медленно выдохнула сквозь сжатые зубы. Вспышка боли прошла мгновенно, оставив после себя лишь странное покалывание в ладони. — Похоже на горячий воск: обжигает только в первый момент.
— Ненастоящий огонь, ловушка для людей. Холмы могут убедить тебя в том, что он жжётся, но не обжечь на самом деле.
— То есть, через него можно пройти?
— Более или менее.
— А если точнее?
Коротко вздохнув, Лев обеими руками обхватил Сашину кисть. Прикосновение шершавой сухой кожи прогнало последние иголки.
— Жар ты почувствуешь.
— М-мило…
Саша осмотрелась. Часы над туннелем показывали ровно половину пятого, намекая, что времени на размышления у неё нет. Спину ласкало тепло огненной стены. Неумолимый маршрут по-прежнему тянул наверх, в город — к третьей метке, спрятанной в Коломенском.
Между Сашей и парком лежали пятьдесят метров «ненастоящего огня».
— Выбора у нас всё равно нет, так? — криво улыбнулась Саша и сжала свободной рукой запястье Льва. — Вот и думать не о чем.
— Саш, я пойму, если ты решишь уйти. Это серьёзней всего того, о чём я просил тебя раньше.
— Даже Вия?
Лев мрачно посмотрел ей в глаза и до боли честным том произнёс:
— Вий тебя только напугал. Тут же точно будет больно — тебе одной, меня огонь не тронет.
— Тем лучше. Сможешь вытащить меня, если я сама не справлюсь.
— Саша!
— Ты серьёзно хочешь отговорить меня за полтора часа до конца игры? Уже поздно!
Не слушая возражений, Саша резко повернулась и шагнула в огонь.
Ошарашенному телу хватило двух секунд, чтобы ощутить окружившее со всех сторон пламя. Проскользнула нелепая мысль, что так должны себя чувствовать грешники в аду — том самом, классическом, с котлами и вилами. А затем шок укутал ватным одеялом и поставил прозрачную стенку между Сашей и её болью. Они существовали в одном месте — в одном теле, — но в разных плоскостях. Совсем как страницы в книге, на примере которой Лев объяснял Саше магические изнанки.
Она не знала, как долго шла через огненное поле. Огонь длился, и длился, и длился, с каждым шагом всё более злой и бессильный. Он слепил. Он шептал на ухо о страшных ожогах и об уродливых шармах. Он находил открытую кожу, чтобы вцепиться в неё особенно сильно, на йоту яростнее. Саша же не отрывала взгляд от рукава своей рубашки, драного и серого от грязи. Из шва торчала пара ниточек, которую яростное пламя не могло даже подпалить.