Страница 41 из 60
— Нет! — сердитый окрик Льва перекрыл все остальные звуки: и смешки, и перешёптывания. На берегу воцарилось смутное напряжение.
— Византиец… — предупреждающе начал кот.
— Я сказал: нет. Проводника ты мне не споишь. Придумай что-нибудь другое.
На несколько секунд они уставились друг на друга: два огромных хищника, пробующие соперника на зуб. Первым отвернулся кот; он рассеяно махнул лапой: мол, не больно-то и хотелось — и лениво протянул:
— Можете не всё… Но я не отдам метку, пока твой проводник не выпьет за меня.
— Договорились.
Под возмущённые крики аудитории Лев выплеснул на землю добрую половину спирта, затем достал из Сашиного рюкзака минералку. После чего отвёл Сашу в сторону и тихо спросил:
— Ты вообще пить умеешь?
— Крепкое — нет, — честно ответила она и почему-то смутилась.
— Видела, как пил я? Главное, не хватай воздух ртом, обожжёшь горло. Несколько раз вдохни и выдохни, задержи дыхание на выдохе; глотни. Вдохни — опять через нос. И постарайся уложиться в три-четыре глотка: чем меньше цедишь, тем меньше пьянеешь. Потом запьёшь. Поняла?
— Поняла…
— И помни: ртом не дышать. Пока не закончишь, рот у тебя только чтобы пить.
Слишком серьёзный взгляд Льва заставил Сашу проглотить вертящийся на языке легкомысленный ответ. Она понимающе кивнула и, забрав стакан, вернулась к переминающемуся с лапы на лапу коту.
Прежде, чем сделать первый глоток, Саша отсалютовала духу Патриарших и собравшимся вокруг него русалкам. Те ответили могильной тишиной. Никто больше не смеялся и не болтал, утих и ровный плеск, прежде доносившийся с пруда. Столь мрачно-торжественное ожидание пристало не спирту в гранёном стакане, а скорее кубку смертельного яда.
Спирт оказался неожиданно густым, почти вязким; Саша с трудом протолкнула его в горло. Первый глоток комом упал в желудок, заставляя выдохнуть раньше срока. От поспешности на глаза навернулись слёзы, и Саша чуть не выронила стакан.
Широкая ладонь Льва обхватила дрожащую Сашину руку. Он что-то тихо мурлыкнул над самым ухом, затем чуть чётче произнёс:
— Не спеши. У нас есть время.
Он, конечно же, врал. Обострившимся чутьём проводника Саша чувствовала, как непозволительно быстро утекают минуты. Оставалось чуть больше двух часов до конца игры, а от четвёртой метки их всё ещё отделяла половина стакана уже совсем не спирта.
Жидкость стала тёмно-алой и солоноватой, тёплой. Саше в ней чудился привкус крови, и она не сильно бы удивилась, окажись оно действительно так.
Второй глоток уже не так жёг горло. Саша рискнула сделать сразу два подряд, затем ещё один. От вкуса и липкой вязкости слегка подташнивало, но Саша смогла на время забыть о неприятных ощущениях. Поймав напряжённый, предвкушающий взгляд Пажа, она залпом допила оставшуюся жидкость.
Кот не стал паясничать, аплодировать или отвешивать восторженные комплименты. Он молча протянул метку Саше — ей, не Льву — и глотнул из всё той же бутылки. Теперь там плескалось нечто золотисто-жёлтое, кипящее и постреливающее алыми искрами.
— Твоё здоровье, проводник! — строго и печально произнёс кот, передавая бутылку ближайшей русалке. — Оно тебе пригодится.
После развернувшейся на Патриарших фантасмагорической сцены Саша в этом не сомневалась.
Три русалки вызвали проводить Льва и Сашу до противоположного края пруда. Их цепкие, голодные взгляды оставили Сашу равнодушной; не было в них настоящей угрозы, одно только желание напугать. Да и то исчезло, стоило Льву тихо рыкнуть на заигравшуюся нечисть.
Саша вдруг подумала, что русалкам, наверное, безразлично, кто выиграет игру. Иначе бы не пропили они сопернику драгоценную метку.
Чем дальше от Патриарших она отходила, тем отчётливее Саша понимала, что зелье Пажа не так уж невинно. Вначале у неё закружилась голова, затем в мышцах зародилось приятное, но беспокоящее тепло. Оно усиливалось и усиливалось, пока не выродилось в невыносимый жар.
Саше пришлось остановиться.
Она слышала встревоженный голос Льва, ощущала на плечах и затылке его руки. Напряжённое лицо то заслоняло всё поле зрения, то становилось крошечным, едва различимым. Не в силах терпеть это мельтешение, Саша зажмурилась, и тут же под веками заплясали мутные жёлто-зелёные круги.
Её стошнило, согнув пополам и едва не швырнув на колени силой реакции. Резкий спазм прошёл так же быстро, как и появился: Саша не успела прижать руку к животу, а желудок уже успокоился и сделал вид, что ничего не случилось. Сплюнув под ноги густой угольно-чёрной слюной, Саша выпрямилась и потерянно огляделась.
Лев, неестественно бледный и чуть ли не трясущийся, стоял в двух шагах от неё. В одной руке он держал Сашин рюкзак, другой крепко вцепился в топорщащуюся гриву. Глаза… глаза у Льва были огромные и виноватые, словно бы он насильно запихнул Саше в горло неведомое зелье.