Страница 16 из 60
Не доверяя своим глазам, Саша запустила обе ладони в волосы — и тоже вытащила их не пустыми. Она бросилась в ванную, к зеркалу; оно отразило Сашу такой же, какой она была и день, и неделю назад, только не с прямыми русыми волосами, а с копной упругих кудряшек, присыпанных листьями. Саша на пробу вытряхнула ещё горсть, но меньше их не стало. Жёлтые и красные всполохи жизнерадостно выглядывали из-за тугих спиралей, сопровождая каждое Сашино движение тихим шорохом.
— Тебе идёт. — Отражение Льва появилось за Сашиной спиной, загораживая и ванную, и выход в коридор. — Ты похожа на свою мать.
— У всех духов парков есть что-то такое? — Для выразительности Саша дёрнула за одну из кудряшек.
— Что-то есть, у каждого своё. В отличие от нечисти с Холмов и от людей, духи Обратного мало похожи друг на друга.
— Даже если мы наследуем наши черты от родителей?
Вопрос заставил Льва напрячься. Саша не заметила бы короткое, резкое движение: сжавшиеся кулаки, дёрнувшиеся плечи — если бы новоявленный дар не заставил её перевести взгляд с собственного отражения на отражение Льва.
— Мы немного заигрались, — вместо привычной хрипотцы в его голосе послышалась почти юношеская звонкость, — пора возвращаться. Я хочу, что бы ты немного отдохнула перед игрой.
Поняв, что дальше задавать вопросы бесполезно: слишком болезненна для Льва тема родителей — Саша взяла протянутую ей руку и закрыла глаза. В этот раз земля не ушла из-под ног, а лишь слегка качнулась, так что Саша безо всякого труда удержалась на своих двоих. Лев отпустил её почти сразу, и его поспешность неприятно кольнула под сердце.
Несколько секунд неловко потолкавшись друг вокруг друга, они договорились заняться обедом, для чего требовалось сходить в магазин. Памятуя о следящем за домом лешем, Лев категорически отказался отпускать Сашу одну.
Волнуясь об опасностях настоящих, хоть и полумистических, они совсем забыли о повседневных угрозах. Только на улице, с разбегу наткнувшись на четыре цепких взгляда, Саша вспомнила о старушках, по лету собирающихся на лавочке у их подъезда. «Полиция нравов» сурово посмотрела вначале на Сашу, затем на Льва, потом опять на Сашу и дружно цокнула языками. В коротком звуке осуждения прозвучало больше, чем в обвинительном приговоре на тридцати листах.
Саша не сомневалась: о том, что его дочь водит домой мужиков в полтора раза старше себя, отцу доложат и в Питер.
«Мужик» же, не обременённый Сашиными размышлениями, по очереди улыбнулся каждой старушке и решительно двинулся в сторону магазина.
Для полноты картины магазин оказался под завязку набит знакомыми лицами. На галантно таскающего корзинку Льва соседи смотрели с удивлением; кто-то откровенно перешёптывался. Пара девушек — одноклассницы Саши из её ещё первой школы — подошли поздороваться, хотя последнюю дюжину лет их общение сводилось к кивкам издалека. Лев на повышенное внимание к своей персоне не обращал никакого внимания, но стоило кому-то подойти к Саше слишком близко, как он немедленно оказывался между ней и потенциальной угрозой.
Саша терпела, хотя и периодически заливалась краской по самую макушку.
В мучительном походе нашёлся один светлый момент: Саша внезапно обнаружила бытовое и невероятно полезное применение своему заново открытому дару. Стоило ей прикоснуться к чему-то съестному, как внутреннее чувство правильного заставляло передвинуть руку на самый свежий продукт. Саша немного поэкспериментировала, проверяя свои возможности и ограничения. Вид продукта значения не имел: подгнившие яблоки она чуяла с тем же успехом, что и чёрствый хлеб. А вот без касания метафорическая лампочка не зажигалась. Саша пробовала смотреть, нюхать, даже рискнула лизнуть пару апельсинов — всё без толку. До тех пор, пока она голой рукой не прикасалась к исследуемому объекту, дар молчал.
Лев за Сашиными экспериментами наблюдал с величественной невозмутимостью египетского сфинкса, даром что в глазах у него плясали смешинки. Но минут через пятнадцать он мягко отконвоировал её к кассе, где молча помог вначале разобрать корзинку, а затем собрать покупки в пакет. Кассирша, принимая у Саши деньги, одарила Льва уже не столь лестным взглядом, на что тот безмятежно вздёрнул брови.
Обед прошёл спокойно, как-то даже лениво: после ночных приключений и утренней нервотрёпки хотелось тишины. Лев почти не лез к плите, довольствуясь сторожевым постом у окна. Трижды он выходил в коридор поговорить с кем-то по телефону, на четвёртый раз остался на кухне. Разговор состоял из названий улиц и станций метро, большей частью окраинных. Лев кивал, отмечал что-то простым карандашом на своей лоскутной карте, а на вопросительные взгляды Саши лишь мотал головой и однажды тихо произнёс: «Не сейчас, не хочу сбивать тебя». Ничего более дельного вытянуть из него не получилось.
После обеда Лев опять ушёл на улицу караулить. Саше было велено отдохнуть, по возможности поспать ещё несколько часов — но начавшее подкрадываться напряжение держало глаза открытыми не хуже крепкого кофе. Тогда Саша решила подготовиться к их ночному походу. Она понятия не имела, что полагается брать с собой в путешествие на магическую изнанку города, поэтому прихватила всё, до чего додумалась: отцовский складной нож, многофункциональный как ящик инструментов, диодный фонарик с запасными батарейками, зажигалку и спички, складное зеркальце, моток бечёвки, аптечку… Дважды проверив рюкзак, Саша поставила телефон на зарядку и поняла, что больше ей в квартире делать нечего.