Валерия

— Да, да, да. Молодой человек, вы абсолютно правы, абсолютно. Мы стоим ногами на земной тверди, а наше сознание устремлено ввысь. Мы путешествуем не только по родной Вселенной, мы вышли за её пределы. Ещё десять лет назад и представить было страшно, что наша Вселенная всего лишь одна из множества других, а сегодня мы с моим коллегой, можно сказать братом, профессором Вейкиным, рассчитали, сколько же может существовать таких параллельных миров. Мы пришли к выводу, что количество образовавшихся вселенных равняется десяти в десятой степени в десятой степени в седьмой степени. Впрочем, это значение может различаться в зависимости от того, какую модель построить, то есть как отличать отдельные вселенные.

Лицо Сергея всё больше и больше вытягивалось от удивления, он не успевал даже наполовину переосмыслить услышанное, всё оттого, что он с напряжением вглядывался в лицо смелого аспиранта и не верил своим глазам. Алекс, напротив, чувствовал себя как дельфин в море и с удовольствием кружился на волнах бесконечного океана квантовой физики. Похожий на балетного танцора московский аспирант каждое слово великого физика впитывал мгновенно и вёл беседу на равных, как будто бы сам он привык создавать научные теории космических масштабов.

— Число получилось гигантское. Выходит, наблюдать все вселенные человек не в состоянии. Ведь в течение жизни он не способен воспринять более десяти в шестнадцатой степени битов информации. Как ни печально, но наш вид не может воспринять более десяти в десятой степени в шестой степени наблюдаемых конфигураций. — Московский аспирант элегантно развёл руками, а его именитый собеседник от этого ещё больше раззадорился и не отступал теперь.

— И это нормально, — почти выкрикнул он. — Нечего пытаться возвысить себя и полагать, будто все параллельные вселенные доступны человеческому сознанию. К тому же в нашей повседневной жизни квантовые эффекты играют малую роль, а потому мы их можем спокойно игнорировать.

Сергей подпрыгнул на диване. Он приблизился к собеседникам, летящим на карусели мозгового штурма, и уверенно вступил в обсуждение.

— Зачем это нужно — считать какие-то параллельные вселенные? — возмутился он.

Карусель остановилась, музыка замерла. Дятловские уставились на Белянского с одинаковым недоумённым выражением лица, а аспирант с игривой улыбкой запустил в него фиолетовым шипастым мячом. Серёга от удара вздрогнул, захлопал глазами, казалось, ледяная глазурь захрустела и скорлупками отпадала теперь с его души.

— Ты?.. Миш?.. — с трудом произнёс он, прижимая к груди спасованный мяч.

Московский аспирант, больше похожий на балетного, чем на учёного, утвердительно кивнул, и карусель раскрутилась в обратную сторону.

Алекс, обращаясь к Сергею, выразительно постучал по своему лбу:

— А как, по-твоему, определить вероятность существования жизни во Вселенной с определённым набором свойств? Или разрешать вопросы, связанные с антропным принципом?

Евгений Николаевич с обожанием посмотрел на племянника и вяло ответил Сергею:

— Давайте немного сбавим научный пыл. Скоро всех пригласят на борт лайнера. Предлагаю продолжить обсуждение теории мультивселенной на высоте двух тысяч метров над землёй.

Юноша в белоснежном свитере оглядел собеседников и, прищурив голубые, как небо, глаза, с надеждой остановил взгляд на бледном лице Сергея. Карусель поплыла медленно, стало очень просто соскочить с неё и юркнуть в другую вселенную. Белянский так и поступил. Перед прыжком остановился и обратился к искушённому в науке аспиранту, сияющему, словно солнечный луч:

— Нет, этого не может быть! Миша?! Как возможно?

— Сергей, ты уже вторые сутки приобщаешься к квантовой физике, теории мультивселенной, да ещё и от первоисточника, и сомневаешься? Наша встреча нисколько не противоречит науке. Почитай что-нибудь о теории струн, захватывает конкретно! Ну ладно, давай обнимемся на прощанье. — Гибкий юноша обхватил усталое тело Белянского и похлопал его по костлявому плечу, отчего сердце Белянского сжалось от боли, а в ушах прозвучал голос отца Андрея: «…будет оно болеть, иногда нестерпимо, пока не услышишь и не поступишь по его зову».

— Поторопись, родной, а то подведёшь моего племянника, — почти пропел юноша в белоснежном свитере и выхватил мяч из рук обретённого друга. — Да, и запомни важное напутствие: ну какой может быть алкоголь, когда есть квантовая физика!

— Спасибо, — бросил Сергей своим онемевшим попутчикам и стремглав вылетел из зала ожидания.

Дятловские, изогнув от удивления брови, глядели вслед исчезающему в стеклянных стенах товарищу, и каждый из них пытался на свой лад облечь ситуацию в железный корсет логики.

— Подумать только, — обратился старший Дятловский к младшему, — как могла сложиться судьба этого молодого человека, не повстречай он нас на своём пути!

— Да… дошло наконец, мать... — согласился с ним младший.

— А кстати, вот ещё вопрос! Куда запропастился наш… московский аспирант? — спросил профессор, оглядываясь по сторонам. Словоохотливый юноша будто испарился. Детский смех тоже перестал звучать. Дятловские оглядели свой зал и не заметили ни одного ребёнка младше двенадцати лет.