Страница 8 из 26
— Подчиниться.
Это была долгая и страшная дорога. Таган надрывался на советах, нарушал все мыслимые и немыслимые законы своего рода и расы. Он привел на Совет Оракулов полукровку, которая смеялась над ними и предсказывала, предсказывала так, как не мог ни один из них, ни даже весь Совет вместе. Повелители Кланов отказывались слушать, пока Хаос не поглотил еще два города. Хилар не церемонился, но и не торопился. Он не желал гробить свою армию на переходах, и попусту тратить свои силы. Он давал им шанс. Но и ждать Повелитель Демонов не собирался.
Таган проклинал свой народ и умолял, он не спал ночами, и когда не мог больше говорить, запирался в покоях своей сестры, где, не отрываясь, всматривался в её танцы и слушал её пророчества. Совет не желал верить полукровке, но все её пророчества сбывались, а потом она погрузилась в прошлое.
Полунагайна, полусуккуб — Оракул-полукровка нашла исток презрения к таким, как она. И долго её смех разносился по Зале Совета, прежде чем она заговорила.
— Годы и годы назад, когда еще на нашей земле бушевали воины Изначальных Демонов, было сказано, что инкубы падут, когда Полукровка решит освободить себе путь. Это было не пророчество — это было проклятие. Проклятие проклятой же демонессы. Инкубы сами навлекли на себя свою судьбу, ибо жадность и зависть одного из них, заставили его обратиться за помощью к Изначальным, чтобы проклясть одну из Ледяных Леди, Первую из двенадцати. Он не учел только одного, демоны — потомки Изначальных, их кровь единая, и на проклятие она ответила проклятием. Вы пожинаете плоды. А Изначальные заливаются хохотом в своем заточении, так как нет для них ничего слаще, чем уничтожение ничтожных. А в их понимании ничтожные — это и инкубы и демоны. Так, что решайте, инкубы, свою судьбу сами.
Они знали, что она говорит правду. И молчали.
— Больше я ничего говорить не буду, — Оракул развернула змеиные кольца своего тела и повернулась к Тагану. — Отведи меня домой, дорогой брат. Сегодня они выскажут тебе свое решение. Большего ты не добьешься. Оставь их наедине с их думами и видениями. Я станцую для тебя танец без пророчеств, которые больше не нужны.
Совет прислал гонца утром, когда заря окрасила снежные шапки гор за столицей инкубов в розовые тона. Через полчаса, после того, как пришло известие, что Хаос и Лед поглотили еще один город. Армия Хилара шла прямо к столице, сметая на своем пути все преграды.
Таган смотрел на усталые, но все так же красивые лица своих сородичей. Ему было невыносимо жаль их. Однако он устал не меньше, и поэтому он, молча, стоял и смотрел на них, ожидая того, что они собирались сказать ему.
Наконец, со своего места поднялся молодой Оракул. Таган мигнул, понимая, что этой ночью случилось что-то необычное, потому, что на этом юноше сверкали регалии старшего Оракула, в то время, как тот, кто был их носителем еще вчера, сгорбившись, сидел на скамье с младшими.
Оракул взглянул прямо в глаза инкубу. Таган усмехнулся, не отводя тяжелого взгляда. Он знал, что взгляд его стал тяжелый и давящий, и неделю назад именно это изменение заставило Совет выслушать его.
Оракул отвел взгляд первым и в скрипящей стеклянной тишине, он задал вопрос:
— Ты поговоришь с ним?
Инкуб вздрогнул, услышав, что молодой голос юного Оракула звучит, как скрип железа по стеклу. Он провел ладонью по лбу и задал ответный вопрос:
— Ты согласен подчиниться?
Стеклянная тишина была ему ответом. Таган медленно кивнул, словно ему все же ответили, и развернулся. Никто не посмел его окликнуть. Та же тишина проводила его до самых дверей Зала Совета.
Оракул танцевала в темноте. Звенели браслеты, шелка кружили, как крылья, смешиваясь с горным потоком её волос. Таган любовался сестрой.
— Почему у неё нет имени?
Инкуб не позволил себе вздрогнуть, хотя он и не почувствовал когда появился Хилар и сколько он уже стоит здесь.
— Потому что она — Оракул. У Оракулов нет имен. Они им лишняя обуза.
— Они тоже так считают? — Хилар сел рядом.
— Не знаю, — просто ответил Таган.
Они помолчали. А затем его сын задал вопрос, которого ждал Таган.
— Зачем я здесь?
— Заключить договор.
Юноша поднял руку. Его прохладные пальцы коснулись щеки отца, заставляя повернуть голову так, чтобы можно было увидеть глаза. Таган видел, как прищурился его сын.
— Твой взгляд стал иным, отец. Они решили подчиниться?
— Фактически. — Таган согласно опустил и поднял ресницы. — Они хотят предложить тебе кое-что, потому что просто подчиниться мы не можем.
— Я буду ждать вас у стен следующего города. — задумчиво ответил ему его Хилар, опуская руку. — Через три дня, я погружу его в Хаос, если мы не договоримся к тому времени.
— Разумно, — устало согласился инкуб. — Что ж, до встречи, сын.
— До встречи, отец.
Браслеты звякнули в последний раз и растворились в темноте.
Они предложили ему многое. Он оставлял им их земли и возможность самим выбирать свою судьбу. Они принесли вассальную клятву, закрепленную кровью Изначальных. Он не стал их повелителем. Да это и не нужно было Повелителю Демонов. Но в случае необходимости или по своей прихоти, он мог воспользоваться своим правом владетеля. Их сила, магия, родовые сны и тела принадлежали ему, в обмен на иллюзию свободы. Хотя теперь и он был связан со своей стороны, взяв их под покровительство. Но он знал, что делает, Таган прочел в его глазах это знание. И ему стало страшно. Потому что его сын оказался истинным демоном. И им придется потрудиться, что бы понять, что же они из себя представляют. Потому что, то, что совершил Хилар, слишком отличалась от натуры инкубов.
— Что ты собираешься делать теперь, Хилар? После того, как мы больше стоим на твоем пути и не нависаем призраком над твоими плечами? — спросил Таган.
Они стояли на кромке ледяного обрыва, недалеко от лагеря и издалека за ними бдительно следили бесы Хилара и воины Тагана, которые старались держаться друг от друга подальше. Ненависть самое долгое чувство, но страх еще более долговечен. Таган прекрасно знал, что его народу долго лечиться от страха перед Повелителем Льда, а воинам от ненависти за всех погибших в этой войне.
Хилар пнул ногой комок снега и проследил, как он падает вниз. Лишь услышав далекий хлопок внизу, он повернулся к отцу:
— Собираюсь принять предложение моей Императрицы. Я собираюсь стать Первым Лордом Империи.
— Ты тщеславен.
— Ты только это заметил? — усмехнулся юноша, однако улыбались только его губы, а не глаза.
— Я вообще мало о тебе знаю, — спокойно отозвался Таган. — Но многое я понял, когда услышал твою Серенаду, которую ты исполнил в день нашего приезда в твою Цитадель Серенада — это ведь не просто показатель идеального владения Голосом. Это — отражение самого инкуба.
— Скажи мне, инкуб, — Хилар задумчиво смотрел мимо него, куда-то вдаль. — Если бы нашли способ меня остановить, кто бы нанес мне последний удар?
Таган вздохнул:
— По Закону старший клана, к которому ты принадлежишь. Но так как мой отец отказал тебе в Праве в тот день, когда мы уезжали из твоего замка униженные и ошеломленные, он отрекся от твоей крови, поэтому ты стал бы достоянием Храма. Так, что это был бы самый низший из всех прислужников.