Миттельшпиль. Голод.

Извечный человеческий страх — стать убийцей

самых родных людей. Ибо те, кто нам ближе всего, — в

особенности и зависят от нас. От наших слов, сказанных

осознанно или в порыве. От нашего внимания или невнимания.

Даже от нашей собственной судьбы: ведь и собственной

несложившейся судьбой можно насмерть ранить.

      Ник на лапах вынес Джуди из этого проклятого дома. О, как же он хотел никогда в своей жизни его не видеть! В десятке метров от входа стояли машины полиции, освещая мигалками и прожекторами весь двор. Слепяще белые лучи перемежались вспышками красного и синего цветов. По лицу наотмашь ударил ветер с ливнем. Буря… Смогут ли потоки воды смыть всю ту кровь, которую ему пришлось выпустить сегодня из своих врагов? Если кровь и можно смыть, то его поступок… Даже если бы ему пришлось убить тысячи тысяч зверей, чтобы в море, омывающем город, вместо воды плескалась кровь, — он, не задумываясь ни на секунду, начал бы резню. Женщины, дети, старики? Не важно! Что угодно ради жизни той, кого он любит. Но никто во всём мире не мог ему помочь. Хотя нет, была одна персона, но не в её правилах было вмешиваться в жизнь зверей. Она — лишь наблюдатель, и лишь изредка, когда, по её мнению, стоило явить своё незримое присутствие, в мире случалось что-то незначительное, запускавшее цепную реакцию, целью которой становилось истинное желание кого-то из живущих. Не было разницы между богатыми и бедными, здоровыми и больными — важно лишь желание и искренность.

      Идя сквозь полицейский кордон с Джуди на лапах, Ник искал взглядом карету скорой помощи. Найдя её, он направился к ней, но был почти сразу же окружён медбратьями, положившими Джуди на носилки, а Ника усадили на лавку рядом с ней так, чтобы он мог держать её лапу. Они ему что-то говорили, совали под нос какие-то лекарства, делали уколы, но ничего не помогало. После того, что он сделал, Ник хотел умереть.

      Приехав в больницу, врачи сразу же увезли куда-то Джуди, а сам он сидел в холле на каком-то диванчике, не желая возвращаться в реальный мир. К нему кто-то подходил и что-то говорил, потом завели в палату, уложили в постель и оставили вместе с медсестрой.

      Мгновения секунд сплетались в ручьи минут, а они уже превращались в реки часов, но Ник не просыпался. Если говорить откровенно, то он не спал, а находился внутри себя, полностью закрывшись от окружающего его мира. Где-то глубоко, в чертогах внутреннего мира, одинокий лис сидел на лавочке в парке и плакал, укоряя и уничтожая самого себя. Несколько дней назад именно в этом парке Ник общался с Альтом и ему казалось, что все проблемы, свалившиеся на него и «призраков», можно так или иначе решить, а будущее будет исключительно хорошим. Не без сложных ситуаций, конечно, но все их можно будет преодолеть. Иллюзорный мир парка, как мыльный пузырь, застывший на морозе, начал трескаться, небольшие кусочки нереальной реальности, в которой находился Ник, начали отваливаться от сферы и, рассыпаясь мириадами осколков, исчезали в непроглядной тьме, окружающей это пространство.

      В реальном мире в это время взвыл АИК[1*], в палату вихрем ворвалась дежурная группа медиков, но причина такого поведения организма была неизвестна. Один из медбратьев поднял веки и посветил фонариком в глаз Нику, но никакого движения не было. Он обратил внимание на то, что глаза приобрели нездоровую желтоватость, после этого посмотрел на мочесборник и у него упало сердце — в нём была видна кровь. Не очень много, но достаточно, чтобы трубить тревогу.

Примечание автора.

1* Аппарат искусственного кровообращения (АИК), или аппарат «искусственное сердце — лёгкие» — специальное медицинское оборудование, обеспечивающее жизнедеятельность человека при частичной или полной невозможности выполнения функций сердца и/или лёгких.

      Почему Ника к нему подключили? Приказ сверху. Его жизнь стоит намного больше, чем жизни всех, находящихся сейчас в этой больнице, и если потребуется, то их обрекут на гибель ради того, чтоб выжил один-единственный зверь, способный в будущем предотвратить многие убийства, раскрыть множество дел и посадить за решётку уйму разных нарушителей закона. Принцип меньшего зла в чистом виде. Жизнь многих серых за жизнь одного яркого. Жестоко? Да. Рационально? К сожалению, да.

      Пока бригада проводила осмотр Ника, в палату вошла четвёрка бойцов в чёрной форме вместе с главврачом больницы. Спустя несколько минут его уже везли к выходу из больницы, перенесли в машину скорой помощи, но на ней не было указано, к какой именно больнице она относится, да и медики, находившиеся в ней, также скрывали свои лица за масками. Ими не было сказано ни одного слова, но и без них было понятно: Ника перевозят в другую больницу, но её название и местоположение останутся неизвестными. После того, как машина скорой помощи уехала, завывая сиреной, главврач вздохнул и задал вопрос дежурной группе медиков: «Вы что-то видели?»

— Нет, — ответил ему старший группы, устало потирая лапы.

— Это хорошо. У нас был некий пострадавший лис, потерял сознание в больнице. Предположительно, это было вызвано ударом тупым предметом по голове до его появления у нас. Его увезли в другую больницу в тяжёлом состоянии. Имя и фамилию мы не знаем, он к нам поступил безымянным, таким же неопознанным пострадавшим его и забрали. Всё понятно? — задал вопрос главврач, прикуривая сигарету. Вредная привычка, конечно, но сложно удержаться от неё, когда вся больница, весь персонал работает на износ, урывая крохи сна между вызовами. Да и какой это сон? Так, небольшой отдых. Им бы отдохнуть дома, нормально выспаться в кровати, но, к сожалению, это невозможно, и всё, что им остаётся, — диваны в холле и кабинетах.

— Куда уж понятнее, — вновь ответил главврачу старший медбрат. Был неизвестный лис, которому мы оказали всю возможную помощь, а после его забрала больница другого района, потому что у них с пострадавшими ситуация полегче. Как выглядел? Да не помнит никто, самый обычный лис — мазнёшь по нему взглядом и забудешь через секунду, как будто никогда его и не было.

— Всё верно. Идите отдохните сколько получится, нас ожидает жаркий день, — сказал главврач, затянувшись в последний раз, после чего выбросил окурок в урну.

      В это время по опустевшим улицам города мчалась карета скорой помощи, нарушая, если нужно, правила дорожного движения, несколько раз только чудом и мастерством водителя не сбив пешеходов. Вслед ей неслись проклятия, но ты сам явно не очень умный зверь, если в такое неспокойное время ходишь в наушниках и капюшоне, не обращая внимания на окружающую тебя реальность. Впрочем, вернёмся к главному герою. Машина, в которой его везли, получила «зелёную улицу», и никто не смел её задерживать. Превышение скорости, создание аварийной ситуации, пересечение двух сплошных полос, выезд на встречную полосу движения — мелочи, про которые и говорить не стоит. Жизнь зверя, которого везли в больницу «призраков», намного важнее возможных проблем, которые могут случиться по пути к ней.

      Прошло совсем немного времени, и Ника доставили в больницу. Джулия, раньше приехавшая на работу, с нетерпением ждала своего возлюбленного. Всё, произошедшее с ними до того, что случилось, не имеет никакого смысла. Сейчас она — врач, а зверь, которого она любит всем сердцем, — не более чем её пациент. Многих других врачей отстранили бы из-за необъективности, ведь они будут лечить дорогого им зверя, а это туманит разум и снижает работоспособность. Лишь тот врач, который сможет абстрагироваться от чувств во время лечения, имеет право лечить своих близких. У Джулии получилось это сделать. Но за ней велось пристальное наблюдение, любое проявление чувств — и её отстранят от этого дела.

      Как только Ника подключили к АИК, его состояние более-менее стабилизировалось, но этим врачи лишь на время купировали симптомы, причину же такого состояния они пока понять не могли. Ему дали лекарства, теперь лишь оставалось наблюдать за его состоянием и искать причину, из-за которой печень прекратила выполнять свои функции. Впрочем, Нику повезло — в числе врачей, лечивших его, был психиатр.