Страница 9 из 20
Меня тупо застопорило, светловолосый призрак казался слишком реальным для издевательского видения, способного разорвать на части едва собранные нервы. Все, что я смог теперь сделать, это подняться и встать напротив нее, не слишком близко, всего в паре ничтожных шагов. Можно было протянуть руку и коснуться ее плеча, чтобы убедиться в реальности происходящего. Она была ниже на полголовы, и сейчас, не имея поддержки в виде обуви на каблуках, молча смотрела на меня снизу вверх, даже не думая отвести своего взгляда. Это был какой-то жесткий ступор. С видом законченного барана я глазел на нее, не пытаясь даже что-то сказать – язык сделался свинцовым и напрочь прилип к нёбу. Вся кровь резко ударила в голову внезапным проблеском разумной мысли – это не глюки, не последствия нескольких бессонных ночей и даже не банальный сон, срубивший меня возле больничной палаты. Не знаю, как такое вообще возможно, но это в самом деле она. Мысленно отвесив себе парочку отрезвляющих затрещин, я неловко переступил на другую ногу и вновь замер без движения. Проклятье. Нужно было срочно что-то говорить, но ни она, ни я не делали ничего для того, чтобы разрядить накалившуюся между нами обстановку.
Твою мать…
Внешне она совсем не изменилась – невысокая, стройная, светлые некрашеные волосы свисают мокрыми сосульками по обе стороны четко очерченных плеч. Ну да, на улице дождь, а она, по всей видимости, без зонта. Красивые карие глаза в очертании темных ресниц смотрят прямо, взглядом проникая в самую душу, от которой ее же стараниями теперь мало что осталось. Так, жалкие обломки… И ее имя в пыли моих потрепанных чувств. Эти дьявольские глаза неумолимо сжигали меня живьем раньше, когда она еще имела надо мной какую-то власть, но сейчас, находясь под прицелом ее взгляда, я как никогда осознал, что такая непостижимая сила не может иссякнуть с течением времени.
Лучше бы она отвернулась. Или свалила прочь.
Черт возьми, откуда вообще она тут взялась?
По всем известным правилам именно я должен начать разговор, окатить светловолосую девицу ледяным презрительным взглядом и, пока не опомнилась, резко выговорить что-то меткое, в духе матери, либо сразу же указать ей в обратном направлении. Нечего ей тут делать. А может, напротив, мне следует сказать что-то вздорное, глупое, в духе Алёнкиного птичьего щебета, дав ей понять, что между нами не существует никакой натянутости. Все предельно ясно. Я сам по себе, она сама…
Где-то. С кем-то. Какая мне, в сущности, разница?
Между тем, она явно ждет моей инициативы, мысленно удивляясь такой продолжительной тупости, а может, как и я, просто-напросто ошеломлена нашей внезапной встречей и не может подобрать даже нейтральных слов?
А это еще что такое? То, что я издалека принял за спортивный баул, вблизи оказалось старой сумкой, с которой отец раньше ходил в спортзал, соблюдая режим по понедельникам и средам.
Черт. Что происходит?
- Ты, - глупо констатировал я очевидный факт, заставив себя снова посмотреть на нее.
Она неловко развела руками:
- Здравствуй, Влад.
«Здравствуй»! Уже за одно это дурацкое слово в ее невозмутимом исполнении я должен был взбеситься до предела. Если она намеревалась вывести меня из себя, то выбрала самый действенный, а главное, очень короткий способ достичь своей цели. Всего один короткий шажок до неисправимого… Но вместо того, чтобы дать волю прорастающей изнутри злости, резко и доходчиво вправить бывшей супруге ее куриные мозги, а заодно показать, в какой стороне находится выход, я растянул губы в деланой ухмылке, по странному обыкновению выбирая самый извращенный путь ведения с ней диалога.
- Теперь вижу, что точно ты. Кому еще придет в голову сказать мне «здравствуй»?
Она в явном непонимании подняла на меня взгляд, который теперь, когда я, наконец, смог распахнуть рот и что-то сказать, то и дело отводила в сторону, делая вид, что необычайно интересуется скорбным больничным интерьером, начиная от стен и заканчивая каждой мелочью на не слишком чистом напольном покрытии.
- Что именно тебе не понравилось?
Все! Мне и раньше мало что нравилось, но с той злополучной секунды, когда я повернулся и увидел, как ко мне приближается блондинка со старым отцовским баулом, все как будто перевернулось с ног на голову, стало другим, мрачным, непонятным даже после экспресс-анализа, автоматически проведенного нервной системой. Я не был готов к тому, что происходило теперь. Меня с силой приложило новыми обстоятельствами, стихийно выбив устойчивую землю из-под ног.
Весь прочий мир рухнул в небытие, оставив с ней один на один.
Я злился и ничего не мог с этим поделать. Почему? Черт его знает.
- Что ты здесь делаешь? – проигнорировав ее вопрос, я не слишком вежливо задал встречный.
- Узнав о том, что случилось с Семеном Егоровичем…
- Как ты узнала? – перебил жестким тоном, который по большей части наблюдал у себя на работе, и лишь в редких случаях вне ее.
- Татьяна Олеговна…