Страница 75 из 88
Дориан сидел перед огромным старинным томом и уже в который раз пытался прочесть один абзац. Слова складывались в строчки, строчки - в предложения, но получившийся текст не имел никакого смысла. Он закинул в рот очередную виноградину и поморщился - неочищенная! Бык явно халтурит! Впрочем, возмущение его было довольно вялым - десятки часов, убитые на попытку разобрать давно позабытый диалект, на котором был написан лежащий перед ним том, не оставляли сил на эмоции. Дориан вздохнул и в очередной раз придвинул к себе листок, прикидывая новый вариант перевода. «А если это слово значит не "убирать", а "связывать"...»
- И связал он тогда коров своих, и был его дом заснежен искренне.
- Чего?!
- Ой, я это вслух сказал? - Дориан поднял голову на подошедшего Быка. - Не обращай внимания. Трудности перевода.
- Ну трудности я вижу, а вот перевод пока не очень...
- Сам тогда пробуй! - обиделся маг. - И вообще, ты виноград плохо почистил!
- А это не я, это Кабо чистил, - беспечно отмахнулся Бык, с наслаждением наблюдая за вытянувшимся лицом Дориана.
- Ты позволил этому гному чистить МОЙ виноград своими НЕМЫТЫМИ руками?
- Да пошутил я, - расхохотался Бык. - Его поди заставь! Я уже пол Скайхолда припрячь пытался, но стандартный ответ: "ты его... ммм, любишь, ты и чисть!"
- Любишь? - подозрительно сощурился Дориан.
- Люблю, конечно! - ухмыльнулся Бык. - Но народ в основном другое слово использует... более прозаичное. Хотя они бы так не говорили, если б знали, что ты ночами просиживаешь в библиотеке, и этой самой прозы я уже давно не видал!
Дориан виновато посмотрел на него, но кунари не выглядел обвиняющим. Он знал, как важна для мага Лаориэль, да и сам хотел помочь ей не меньше, вот только не знал как. Надпись на посохе демона так и оставалась загадкой, разгадать которую Дориан пытался уже много дней. Когда строчки древних фолиантов окончательно начинали прыгать у него перед глазами, он обессилено валился на постель, а Бык крепко обнимал его всю ночь, отгоняя кошмары.
Днем же кунари не знал, чем себя занять. Он до одурения гонял свой отряд, терзая их тренировками, чтобы были в превосходной форме в случае настоящего дела, но контракты не брал, опасаясь пропустить развитие событий. Когда возмущение команды достигало критического объема, он оставлял их в покое и шел донимать Лелиану советами относительно ее операций. Будь он до сих пор членом Бен-Хазрат, он мог бы быть ей более полезен, но как у Тал-Васгота у него осталось ничтожно мало связей и контактов, и тайному канцлеру Инквизиции они были без особой надобности. Лелиана, впрочем, была не против его компании. Он замечал, как она тяжело вздыхает украдкой и как нервно кусает губы, получив очередное донесение о действиях "инквизитора", но предпочитал не вмешиваться, зная, как Лелиана ценит приватность.
В оставшееся время он бродил по замку, прислушиваясь к разговорам его обитателей и следя за их настроением. Возможно, это было не самой удачной идеей, так как пару дней назад он не выдержал и схлестнулся с каким-то орлесианским аристократом, громко передающим последние слухи о нападениях эльфов и вопрошающим, куда же в такое тревожное время подевалась "главная эльфийка Тедаса". На предложении сместить инквизитора, которая не справляется со своими обязанностями, он и не выдержал. Ушибленный аристократ (подумаешь, боднул слегка, не проткнул же!) возмущенно жаловался Жозефине, прижимая в шишке на голове надушенный платочек и грозился их всех засудить. Жозефина, помня о происшествии с лордом Сибиллом, была сама не своя и слезно просила Быка больше не бодать никого. Тот обещал и теперь опять маялся от безделья.
Жозефина же, легкая на помине, вдруг зашла в библиотеку и направилась прямо к ним.
- Лорд Павус, - начала она, окидывая Быка подозрительным взглядом и задерживая внимание на рогах, словно, ожидая увидеть там нанизанных аристократов, - вам тут письмо.
Она протянула Дориану свернутый листок бумаги и попыталась как бы невзначай заглянуть Быку за спину. Не иначе как хотела проверить, не покрыт ли его топор аристократической кровью. Но кунари укоряюще уставился на посла единственным глазом, отчего та несколько смутилась. Дориан, читавший письмо, же вдруг издал возбужденный не то вскрик, не то хрип и поднял голову.
- Это от одного из моих друзей с Сегерона. Я отправлял ему узор с посоха с вопросом, не видел ли он что-нибудь подобное.
- И? - подался вперед Бык.
- И он видел. Ну не он, а ученый один... Короче, на Сегероне есть некое место, называемое "Зеркальной резиденцией". Архитектура там древнеэльфийская, а узоры на стенах похожи на те, что на посохе.
- Что еще за "Зеркальная резиденция?"
- Думаю, имеются в виду элувианы. Эльфы часто путешествовали в это место. Но было ли оно конечной целью, или нет я пока не знаю. Но важнее всего сейчас разобраться с этими узорами. Они могут быть ключом к пониманию намерений Забытого!
- Ученый что-нибудь знает об этих узорах? - спросила Жозефина.
- Нет, не успел еще разобраться. А значит, я еду на Сегерон.
- Мы едем на Сегерон, - мрачно поправил его Бык.
До прибытия в Ферелден Дориан никогда не путешествовал без десятка сундуков с одеждой, и вдвое большего количества рабов, должных, собственно, эти самые сундуки носить за своим господином. Он вообще особо никуда не путешествовал, единственное, что он проделывал регулярно так это то, что стоило ему вызвать недовольство очередного Старшего чародея, он отправлялся в Каринус, на побережье пролива Вентозус, где семья Павус владела милым и весьма обширным поместьем, включающим в себя тщательно пересаженные хвойные сады. Леди Аквинея Талрассиан, а в замужестве просто "леди Павус", считала, что прохладный климат Каринуса и близость к семейной истории, как и удаление из шумной многолюдной столицы как минимум на лето, лишь укрепит здоровье единственного наследника, и может быть несколько смягчит его несносный характер.
Когда же этот самый наследник сбежал из родного гнезда, спасая свой рассудок от попыток вмешательства в его личность самым радикальным способом, который избрал его отец Галвард Павус, а два года спустя - преследуя своего бывшего наставника, он и не вспомнил о багаже. Есть монеты в кармане - уже хорошо.
Но Инквизиция вновь.. Нет, не изменила, скорее повлияла на тевинтерца, напомнила о том, от чего он когда-то отказался - комфорта. Вот только как этого комфорта нужно было достичь, Дориан больше не в состоянии был вспромнить.
Все это привело к тому, что теперь маг задумчиво глядел на полупустой сундук, часть вещей которых состояла из книг, а другая часть - из сменных панталон и еще четырех мантий, и пытался строить предположения, что ему еще могло понадобиться в не слишком долгом путешествии, время от времени стимулируя мозговую деятельность гислендским сладким.
О Быке он старался не думать.
Горячий спор, в процессе которого из библиотеки сбежала не только Жозефина, но и все маги, совершенно не желающие попасть под горячую руку взрывного, во всех смыслах, некроманта или потрясающего в эмоциях громадным двуручным топором, кунари, затянулся надолго. Хоть маг и признавал, что помощь Быка ему пригодится, тем не менее, высказывал вполне обоснованные опасения, что тевинтерцев, десятилетиями воюющих с кунари, будет трудно убедить помочь им, если явиться в кампании их врагов, на что Бык, в свою очередь, чхать хотел.
Дориан вздохнул, делая очередной глоток из бутылки, и посмотрел за окно. На Скайхолд опускались тяжелые, густые и мутные, словно перебродившее вино, сумерки.