Последний маг крови

Часть 7.

Кап. Кап. Кап. Кровь, просачиваясь сквозь сжатый кулак, быстро падала на деревянный пол. Резко пахнуло металлом.

Тревельян, как и почти все маги в подростковом возрасте, когда-то интересовался магией крови. Он и еще несколько его друзей тихонько покидали по ночам общую спальню и, таясь от недремлющих стражей, проникали в закрытую часть библиотеки в поисках знаний, способных изменить мир. Это же так интересно - позлить храмовников, щелкнуть их по носу, что под их руководством вырос очаг сопротивления... Осознание приходит гораздо позже, вместе с разделом "необходимые жертвоприношения", и большинство магов со временем лишаются глупой иллюзии вседозволенности. Инквизитор ее тоже когда-то лишился. И все же, в его голове еще сохранялись остатки знаний. Пусть и исключительно теоретических. Солас когда-то в самом начале их знакомства сказал ему, что магия крови - это все та же магия. Важно лишь то, на что ты направляешь ее.

Та же самая магия. Только вместо лириума тратятся жизненные силы самого мага. Или тех, кого он принес в жертву.

Инквизитор достал из внутреннего кармана тускло поблескивающую филактерию. Если бы Септимус знал, что она у мага, вряд ли он бы вышел оттуда живым. Глупо отпускать того, кто может прикончить тебя даже не показавшись на глаза. Еще более глупо отпускать врага. Тревельян понял это, когда Мара, которую он пощадил, вернулась, чтобы прикончить его друзей. Септимус же поймет уже из загробного мира. Новоиспеченный маг крови подставил филактерию и разжал кулак. Капли превратились в полноценный ручеек, обволакивающий вспыхнувшие ярче кристаллы, вязко, словно мёд. На мгновение ему почудилось, что они жадно ее пьют, впитывая словно губка. Губы инквизитора дрогнули, давным-давно забытые слова сами вспыхнули в памяти, и маг шепотом зачитал заклинание.

Где-то на одном из множества пляжей близ Киркволла, малефикар Септимус вздрогнул, и промахнулся. Замерев на мгновение, он всмотрелся во что-то видимое только ему в глубине Недремлющего моря. Посох сам скользнул ему в руку, и он резко взмахнул им. Глаза идола налились багряным, вылитый из лириума крошечный рот, казалось, искривился еще больше. Вспышка! Маг равнодушно вогнал посох в песок, словно оставляя на страже, и, вернувшись к прерванному занятию, вонзил кинжал в сердце одному из порабощенных стражников. Двое других, никак не отреагировав на смерть сослуживца, подхватили его тело, потащили к куче неподалеку, состоящей из уже лежащих там мертвых стражей, и небрежно бросили его поверх других. К Септимусу же подошел следующий страж из вереницы ожидающих и опустился перед ним на колени. Блеснула сталь вновь поднятого кинжала, отражаясь в глазах смотрящего.

Тревельян выдохнул, почувствовав, как легкие сжались, словно он не дышал все это время. Малефикар почувствовал, что его ищут, и даже защитился от этого. Но не от магии крови. Нет. Наверное, даже подумать не мог, что один из сподвижников церкви так грубо нарушит ее законы.

Инквизитор застонал. Слишком далеко. Он не смог, не смог, снова не смог! Ему не хватает ни опыта, ни знаний! Он уже почувствовал мерно бьющееся, влажное, горячее и мягкое сердце в своей ладони, но при попытке сжать его, раздавить, схватил лишь пустоту.

Тревельян опустился на колени, роняя филактерию, глухо стукнувшуюся об пол, и накрыл ладонями лицо, раскачиваясь вперед-назад, не замечая, что пачкает себя.

«Какой я слабак», - горько подумал он. - «Что же теперь делать? Как остановить этого безумца?! Я не знаю, о Андрасте, не имею ни малейшего представления! Я никогда не молился и не относился к твоему культу, но сейчас я бы отдал все что угодно за один хороший совет...»

Внизу хлопнула дверь, и маг вздрогнул. Посмотрел на свои руки. Что он только что сделал? Рана на ладони уже сомкнулась краями, и, хоть кожа была воспалена, кровь больше не текла. Мудрый организм легко подстроился под новую магию, сберегая жизненные силы носителя, даже не задумавшись, о новой волне душевных терзаний, поднявшейся в его сердце от осознания того, как легко ему далось запретное.

Оглянувшись, он увидел какую-то тряпку, и утер лицо, после накрыв ею кровавый след на полу. Словно ничего и не было. После чего поднял филактерию, на которой уже не было ни капли крови, и сунул на прежнее место. Что ж, теперь он знает где прячется малефикар. Осталось только подобраться ближе и убить его. Но на этот раз он не подвергнет никого опасности. Он все сделает сам.

Тревельян поднялся и поудобнее устроил посох за спиной, чтобы ненароком не зацепился за что-то. Переодеться он не успел, и хоть каждая клеточка его тела молила об отдыхе, он и не подумал их слушать. Вернется - тогда и отдохнет. Если вернется.

Он распахнул чердачное окно, почувствовав на лице приятный ночной ветерок, легко перебрался через подоконник, прошел по карнизу, в сторону проулка, спустился на карниз этажом ниже, еще один карниз, прыжок - и вот он на земле. Маг натянул перчатки без пальцев, пряча от самого себя след от пореза, и направился за город. Страшно ему не было. Гораздо больше он боялся за остальных. Корифей больше не угрожает их миру, а с остальным вполне справится Кассандра, случись с ним что.

- Далеко ли собрался, инквизитор?

Тревельян оглянулся. Позади него стоял Варрик - а кто же еще? - и невозмутимо поигрывал Бьянкой.

- А здесь, знаешь, какая история, ты послушай, это смешно: так вот, возвращаюсь домой после того, как навел панику в рядах нашей доблестной стражи и даже стал свидетелем одной очень семейной сцены, когда Авелин утешала своего паникующего супруга, так вот, возвращаюсь, и что я вижу: из моего дома кто-то вылезает! "Ничего себе!" - думаю я, у меня там гостит куча, хоть и покалеченных, но вполне себе знаменитых героев, парочка инквизиторов, целый отряд головорезов, не говоря уже о статусе принадлежности этого дома одному скромному писателю - и все равно нашелся воришка, рискнувший забраться в него в поисках мифических ценностей, которые я, между прочим, давно уже распродал. Надо, - думаю я, - пойти посмотреть в глаза этому самоубийце, вдруг у него совесть проснется или хоть здравый смысл, глядишь, и сработаемся, вставлю его в пару новых глав в качестве главного любовного интереса одной бордель-маман, у меня как раз персонажу изюминки не хватает, а тут такой шикарный типаж! Смотрю, а это ты, о котором еще только ленивый не написал. Расстроил ты меня, друг мой, ох как расстроил. Где я теперь возьму прекрасного домушника, очаровывающего неприступных дам?

- Советую использовать для типажа Дориана, - буркнул маг, складывая руки на груди. - На счет дам не уверен, а вот остальное - один к одному.

- Варрик отвлекся, инквизитор, но он прав. Куда ты собрался идти один, в темном городе? - из-за наместника, прихрамывая, вышла искательница и встала рядом с ним. Одно ее бедро было ощутимо больше другого, вероятно, за счет перевязки, но не заметно, чтобы ей это мешало.

- Кадан, ты... - тяжелый вздох, и Бык закинул на здоровое плечо свой топор, укоризненно глядя на него. - Ты решил пойти без меня? Понимаю. Но с чего ты взял, что я отпущу тебя? Сегодня я тебя уже терял, и не готов пережить это снова. Дважды за сутки даже для меня чересчур.

Инквизитор отвернулся. Стыдно ему не было, но терять время тоже не хотелось. Стараясь не смотреть на друзей, он произнес:

- Мне нужно отлучиться. По личному делу. Никого из вас я брать не собираюсь. Вернитесь в дом, это приказ.

- Извини, инквизитор, я давно уже не состою в твоей шайке, а значит могу идти туда, куда пожелаю. А желаю я проверить, куда это ты намылился с таким лицом, словно где-то в доме уже лежит твое завещание. Правда, Бьянка?

- Как и я. Я тал-васгот, забыл? Мы подчиняемся тем, кто нам платит, а рыжик как раз задерживает наши деньги. Значит я имею право на небольшой бунт.