Найди мои кости

События последующих недель превратились в размытый акварельный рисунок. Я отвечала на тысячи вопросов полицейских, родителей, врачей. Последние настаивали на осмотре, но я игнорировала их чрезмерную заботу. Она была мне нужна. По крайней мере, пока. В том, что моей амнезии пришёл конец, не нужны были диагнозы. Главный страх повержен, настоящий виновник пойман и ждёт наказания, а Андрея оправдали посмертно. Жаль, Денис Теплов уже не может видеть этого. Его тело нашли через несколько дней после ареста Вити. Парень сознался во всём: в моём изнасиловании, в убийствах и в покушении на Дашу.

Она выкарабкалась. Навестила её в больнице при первой же возможности. Её глаза больше не пугали. Напротив, напоминали о том, кого до сих люблю, и это чувство лишь разгорается день ото дня. Солгу, если скажу, что мне не больно. Мне больно и одиноко, и я пытаюсь отвлечься любыми способами, наверстать потерянные годы, которые навалились на меня всей тяжестью обретённых воспоминаний.

После выписки подруга передала мне флешку с видео и фотографиями. Душа любимого снова оказалась в моих руках, и я бережно носила с собой крохотный брелок, прижимая его к груди в минуты невыносимой скорби. Становилось немного легче. Представляла, как он записывал для меня файлы, видела его живым в своём воображении, пока снова не возвращалась в реальность.

Единственный человек, с которым никак не могла поговорить, была мама Андрея. Несколько раз собиралась сорваться и навестить её, но в последний момент всегда трусила.

Всё решилось само.

Через полтора месяца мне стало плохо. Не так чтобы очень. Внезапная слабость и головокружение, которые не давали подняться с кровати. Пока лежала, думала над своим недугом и считала дни задержки. Если раньше всё списывала на стресс, то теперь решила провериться.

Долго изучала две полоски на тесте, забравшись с ногами на крышку унитаза в торговом центре. Отец у ребёнка мог быть только один, и это не Витя! Это Андрей! По-другому и быть не может. Даже думать об этом не хочу.

Меня обуревали смешанные чувства: радость и безграничная тоска. Нужно было срочно с кем-то обсудить случившееся, и я позвонила человеку, который смог бы меня понять. Моя мама бы точно не оценила желание оставить ребёнка от насильника и психопата, и она бы не поверила в безумную историю об Андрее.

Ольга Теплова уловила моё состояние без лишних слов. На всякий случай продиктовала адрес. Лишнее. Я прекрасно помнила где она живёт.

Мне больше не нужно было отпрашиваться у родителей. Коротко предупредила маму, что хочу посетить могилу Андрея, и сбросила трубку до того, как она успела что-то возразить.

Есенск встретил меня моросящим дождём и новой порцией тоски. Идти по его улицам, не имея возможности встретить самого желанного человека, оказалось невыносимым, но я всё равно жадно всматривалась в каждый дом, дерево, магазин. Почти ничего не изменилось, разве что билборды вдоль дорог. Ольга нетерпеливо переминалась у подъезда и курила. Завидев меня, быстро потушила сигарету о мусорный контейнер и поправила волосы.

Она ужасно постарела и не скрывала седых прядей. Вокруг влажных красных глаз залегли глубокие морщины, а губы превратились в тонкую безжизненную полоску. Вот почему я боялась приезжать. Женщина, потерявшая всю свою семью, пугала меня. Что мне сказать ей?..

И я рассказала. Всё. Как встретила Андрея в Личково, как он говорил со мной загадками, как мы вместе пытались докопаться до правды.

Я делилась всем, своей болью, подозрениями, любовью. Плакала, сжимая знакомую чашку, в которой мой парень заваривал дешёвый растворимый кофе и бросал в него маршмеллоу.

А потом я выпалила о нашем трогательном прощании с Андреем, когда мы наконец-то стали близки, а затем о своей беременности.

Зажмурилась. Ждала, что бедная измученная женщина выгонит меня за весь этот кощунственный бред о её сыне, но вместо этого она молча набрала чей-то номер на городском телефоне.

Зря не попросила не сдавать меня маме. Наверное, ей и звонит. Начала медленно сползать под стол и жалеть о своём приезде.

— Здравствуйте, а могу я поговорить с Натальей Владимировной.

Уф. Это точно не моя мама, и очень надеюсь, что не психиатр.

— Наташ, привет. Можно к тебе девочку на УЗИ привести сейчас? — Ольга перевела на меня взгляд. — Сколько задержка уже?

— Не знаю...

— Ну, а сколько дней прошло с... Ну ты поняла.

— Сегодня двадцать семь дней с тех пор, как Андрей окончательно пропал.

— Задержку не помнит, но близость была четыре недели назад.

Теперь точно сползла под стол, заливаясь краской. Вот уж не думала, что мама моего парня будет обсуждать со мной такие вещи. Но ничего не попишешь, я сама приехала.

— Да. Прямо сейчас и придём. Спасибо, Наташ. Да, всё по-прежнему, — снова пронзительный взгляд и лёгкая улыбка. — А может, и нет.

— Кому вы звонили?

— Гинеколог. Моя хорошая знакомая. Пусть посмотрит, ты же не против?

Меня поразила неприятная догадка, от которой стало совсем паршиво:

— Вы мне не верите, да? Я тесты могу показать, — потянулась за сумкой, но Ольга быстро остановила меня.

— Кристина, я верю тебе, слышишь, — её сухие руки легли мне на лицо и смахнули навернувшиеся слёзы. — Верю. Он был особенным. Я просто не замечала. Когда Саша заболел, мы молились. Каждый день. Умоляли послать нам чудо, ангела-хранителя, чтобы спас нашего сына. И нам послали Андрюшу, удивительного ребёнка неспособного на ложь и подлость. А мы его честность и доброту приняли за безумие. Небо нас наказало, забрало своего ангела назад.

У меня в горле застрял ком. Хотелось разреветься в голос. Вцепиться в дрожащие плечи этой женщины. Сказать, что она не виновата. Никто не виноват. Даже Витя. Этому Андрей научил — сострадать, давать шанс.