Страница 3 из 184
На верхушке холма угнездились больше каменные глыбы, самый маленький из которых был на целый фут выше Айвана и в три раза шире. Одни стояли вертикально, словно пальцы какого-то каменного великана, другие же опрокинулись, и в таком виде напоминали саркофаги. Прислонившись к одному из таких перстов, Айван и сидел, усердно затачивая деревяшку.
Проводя очередной раз по почти готовому колышку, нож парня зацепился за невесть откуда выскочившую щепку. Опять. Разъярившись, Айван силой рванул нож и саданул себе по пальцам. Он вскрикнул от боли и выпустил из рук заготовку с ножом. Прижал костяшки пальцев к губам, всасывая и сплевывая кровь. Крови оказалось немного, тупой нож лишь содрал кожу, но все равно болезненно.
Айвану не хотелось по пустякам беспокоить Мурру, а посему он решил умолчать о нелицеприятном инциденте. Что он подумает, узнав, что и пентады не прошло, как я снова наткнулся на собственные вилы?
Он сидел, посасывая пальцы, как вдруг за спиной услышал какой-то шум. Сплюнув, он вслушался, чуть набок повернув голову — почему-то считалось, что так слышится лучше. Воедино сливалось сразу множество звуков: топот ног, звук металла, чье-то постоянное кряхтение и даже ругательства. Вестимо, кто-то дрался.
Заинтересовавшись, Айван схватил свои упавшие вещи и на четвереньках выполз из-за глыбы. Сам он дрался не раз, особенно в последнее время, хотя любой другой, наблюдавший со стороны, назвал бы это простым избиением, а вот самому наблюдать серьезную стычку, да еще, судя по всему, на мечах, ему не приходилось. Любопытство так и распирало.
Выглянув из-за лежащего мегалита, он увидел их. Почти на самой кромке леса находилось человек десять. Точнее, девятеро и еще один, отличающийся от них размером и наличием бороды. Он обладал поистине медвежьей статью, дополняющейся подбитой мехом сермягой. В руках кряж сжимал меч, каких Айван никогда не видывал, двуручный, он был шире и длиннее обычного. Будь на его месте любой другой человек, не за что бы ни осилил им махать так, как махал этот бугай.
Пока Айван любовался оружием странного незнакомца, от девятки осталось семеро. Насчет разницы в наличии бороды парень поспешил, так как лица окруживших здоровяка оказались скрыты черной матерчатой маской, закрывающей все ниже глаз. Все как один носили черные же мандиасы до бедер, чьи откинутые капюшоны ныне подпрыгивали за спинами вслед за нападающими. В руках у каждого мелькал короткий, особенно на фоне меча здоровяка, тонкий меч. В общем, если бы Айвана попросили отличить одного от другого, он бы ни в жизнь не смог.
Он так засмотрелся на всамделишную схватку, что не заметил, как сражающиеся оказались уже совсем близко к каменным изваяниям. Опомнившись, он чертыхнулся про себя и под сенью глыб на четвереньках отполз подальше.
Аккуратно приподняв голову над каменным гробом, он уже мог разглядеть глаза тех, кто был во всем черном, здоровяк же стоял к нему спиной. Сделав вид, что собирается влево, он отпрыгнул вправо, скрывшись за каменным пальцем, и в ту же секунду выскочил и сильнейшим ударом раскроил череп ближайшему нападающему. Фонтаном брызнула кровь, а здоровяк закричал так, что у Айвана свело желудок, а волосы встали дыбом. Только сейчас он увидел его лицо близко и четко, ему показалось, что глаза у человека светятся красным, будто раскаленные уголья.
Здоровяк засмеялся безумным смехом и с новыми силами рванул на противников. Айван вдруг засомневался, кто из них является истинным нападающим, а кто просто пытается защитить свою жизнь. Бугай в сермяге размахивал мечом, словно это бревно, а ловкие воины в черном то и дело пригибались и перепрыгивали через него. Это напоминало игру «Живая мельница», где обычно мужик становится в круг с длинной крепкой палкой и крутится вокруг оси, то поднимая ее, то опуская, а остальные должны уклоняться, не выходя из круга. Последний же оставшийся сам становится в круг, и все начинается сызнова. Вот только в игре можно большее получить ушиб, и редко что-нибудь себе сломать, здесь же на кону — жизнь.
Несмотря на это, воины в черных одежах продолжали напирать, не жалея сил, а здоровяк, казалось, начал уставать. Он тяжело дышал и шатался от головокружения, меч его все больше опускался вниз, нежели целил по головам.
И вдруг Айван вскрикнул, отпрянул и повалился спиной наземь. Прямо у него перед лицом на камень взобралась ящерица. Маленькая и темно-серая в крапинку, с длинным острым хвостом, она появилась, словно из ниоткуда, и так же быстро умчалась в никуда. Парень испугался не столько от неожиданности, сколько от самой пресмыкающейся. Ящерицы, змеи, даже крокодилы, пусть последних он никогда не видел вживую, — все это вызывало у него острую неприязнь и, он почти никому об этом не говорил, липкий страх.
Однажды он купался в реке, и нечто скользкое и безгранично гадкое коснулось его ноги. Он так быстро помчался к берегу, что чуть не захлебнулся в грязной воде, вдоволь ее наглотавшись, после чего его еще и нещадно рвало. С тех пор он также возненавидел и воду, доходящую выше колен.